Башни Анисана

Каверина Ольга

Этого строитель никак не ожидал. Его вдруг точно охватила чужая воля и он, сам не понимая, что делает, подошёл к Гэреру Гэнци, покидая безопасную сень абы. Он поднял голову, скользнув взором по вновь ставшей безучастной консулу Гейст, и взглянул правителю прямо в лицо.

Глаза Гэрера Гэнци свело-серебристые. Гиб Аянфаль теперь не мог оторваться от них, и ему вновь показалось, что они с правителем в зале одни. Рядом нет ни абы, ни родичей, ни Гейст, ни всех остальных асайев. Гул волн остался где-то далеко, а его всего охватило гармоничное звучание фиолетового внутреннего поля. Ему даже удивительно стало, чего он смущался прежде. Странным показалось только то, что Гэрер ни о чём не спрашивал, а только смотрел. Его взгляд замещал всё, делая слова

излишними. И вдруг Гиб Аянфаля охватило осознание того, что его собственное внутреннее поле и сознание открыты как никогда. Спохватившись, он попытался закрыть их, но это оказалось непросто. Пыль не слушалась и весьма неохотно ускорила своё движение, вновь утонув в умиротворённом покое, очень похожем на Белую Вечность. У Гиб Аянфаля появилось сильное желание прекратить эти попытки обособиться от Гэрера и отпустить сознание, позволив ему безболезненно слиться с чужим полем, которое с каждым мгновением становилось донельзя похоже на его собственное. Его начало преследовать стойкое ощущение, что он все больше видит в Гэрере самого себя, то, каким он хочет стать, или какой он уже есть в самой глубине своего существа. Асай, стоящий перед ним – точно зеркальное отражение, отрешённое, иное, но содержащее все его черты. И снова лишь крошечная часть внутри него была способна противостоять всему; ведь то, что правитель сейчас делает с ним – испытание, и он непременно должен его пройти.

Завораживающее воздействие внезапно отступило. Внутренний слух прорезал привычный гул, и словно из небытия перед взором появились фигуры остальных асайев. Гиб Аянфаль вздохнул, ощущая, что ему не хватает воздуха, чтобы справиться с теперь уже слишком сильно воспылавшим внутренним жаром. Рука родича Ае лежала у него на плече, сберегая его от чрезмерного воздействия волн.

– Стойкий асай, – проговорил Гэрер Гэнци, – я вижу, что вы справитесь с башней.

– Конечно, он справится! – вмешался аба Альтас, – я это вам сразу сказал.

Гэрер Гэнци согласно кивнул.

– Я думаю, нам стоит продолжить беседу в другом месте, – проговорил он и вопросительно взглянул на Гейст.

Синий консул никак не отреагировала на его взгляд, только сложила руки на груди.

– Да, так будет лучше, – согласился аба, – Ае, думаю, ты и без меня тут прекрасно со всем справишься. Передаю обитель в твоё ведение.

– Конечно, мастер, – заверил его Ае, не убирая руки с плеча Гиб Аянфаля.

– Вот и хорошо, – произнёс Гэрер.

Он отступил и, снова на мгновение привлекая всеобщее внимание к себе, совершил прощальный поклон. Получив такой же поклон в ответ, он кивнул абе Альтасу, и они вместе направились прочь из залы. Консул Гейст последовала за ними, ни на кого не взглянув.

Старший родич наконец отпустил Гиб Аянфаля. Строитель обернулся к нему, но Ае быстро приложил палец к его лбу.

«Потом поговорим, Янфо, сейчас пришло время танца» – прозвучало в мыслях, и Ае отошёл.

Волны в зале всколыхнулись, переходя под его управление. Все асайи, и простые, и патриции, выстроились кольцом, обращая взгляды к ведущему. Ае смотрел на них, не говоря ни слова, и только взглядом призывая присоединиться к начинающемуся действу. Внутреннее поле его, обычно невидимое как у всех, приобрело мягкий белый оттенок. Он приподнял руки, стягивая к себе внимание, после чего его тело плавно вознеслось над залой. А следом за ним всколыхнувшиеся волны кругами пошли по доступному им пространству, увлекая асайев в огромный хоровод.

Этот танец не был таким глубоким, как на Торжестве Праматери. Никто не сбросил одежд, а Гиб Аянфаль, вновь сохранив каплю собственного сознания внутри общинного сверхсущества, мог наблюдать за действом. Ступни его совсем не касались пола, пока тело без всяких усилий неслось по воздуху, следуя за всеми. В центре танца – старший родич. Он двигается настолько быстро, что его фигуру, окружённую сине-белым ореолом, и не разглядеть. Сияющая дымка заволакивает залу, собираясь в мощный столб белого света, устремляющегося вверх над Ае. Своды обители расступились, выпуская свет наружу. Создаваемый танцем поток волн настолько горяч, что капли атмосферной пыли с шипением распадаются, едва коснувшись его. Волны заполнены ощущением небывалого единства: кажется, что вся Пятая твердыня сейчас танцует, только асайи собрались отдельными обителями и тысячи белых потоков устремляются в небо в разных её уголках.

Танец доставлял Гиб Аянфалю наслаждение. Но он совсем не чувствовал в нём приподнятой радости. Эмоции, заполнявшие волны, носили на себе печать возвышенной печали. Гиб Аянфаль радовался только тому, что он может осознанно наблюдать всё это, сохраняя возможность высвободиться из общего сознания. Не прекращая танцевать, он взглянул вниз, сквозь светящуюся дымку. Там темнела чья-то фигура. Кто-то вперёд него вырвался из замкового действа. Стараясь целиком не раствориться сознанием в мыслетоках, Гиб Аянфаль прислушался к волнам – это оказалась Гиеджи. В памяти тут же всплыло совсем свежее воспоминание о разговоре с правителем и Гейст, и Гиб Аянфаль почувствовал, что должен сейчас быть рядом с сестрой.

Собравшись с волей, он замедлил движения, и его тело тут же пошло вниз, точно проваливаясь в воздушную яму. Лоб полоснула резкая боль, когда он с силой захлопнул сознание, изолируя себя от общей воли. И тут же он упал на пол, ничем не удерживаемый.

Гиб Аянфаль сел и посмотрел вверх – танцующие уже поднялись выше разверзшегося потолка. Чья-то рука сжала его плечо. Гиб Аянфаль обернулся и увидел Гиеджи.

– Почему ты покинул танец? – спросила сестра.

– А ты почему его покинула? – вопросом ответил Гиб Аянфаль.

Гиеджи пожала плечами.

– Мне было как-то не по себе после этого разговора, потому я даже не смогла вступить в него. Яфи, пожалуйста, пойдём!

Гиб Аянфаль и не думал возражать. Пригнувшись, они вместе двинулись к выходу. Подниматься во весь рост было опасно – волны сгущались невысоко над полом, оставляя внизу очень узкую спокойную зону. Гиб Аянфаль чувствовал, что если снова попадёт в них, то невольно вернётся в танец, и выбраться прежде времени во второй раз будет сложнее. Но неожиданно волны сами приподнялись, позволяя им свободно покинуть залу. Гиеджи немедленно этим воспользовалась, распрямляясь во весь рост, и увлекая за собой Гиб Аянфаля. Строитель же оглянулся, бросая быстрый взгляд сквозь белую завесу потока, образуемого танцем. Он увидел пятерых замковых техников волн. Они не участвовали в танце как все, а стояли на самой границе волн, приподняв руки и медленно двигаясь. Среди них Гиб Аянфаль различил и своего нового знакомого – техник в ярко-зелёном одеянии стоял с самого края и, заметив внимание строителя, устремил на него ответный взгляд. Но в это время Гиеджи сильнее потянула его за руку, и Гиб Аянфалю пришлось прервать свои наблюдения.

– Пойдём ко мне, у меня там тихо и есть немного пасоки со вчерашнего дня, – предложил он сестре, когда они вышли залы и двинулись в глубину замка. Галереи, малые залы и жилые комнаты, мимо которых они шли, были тёмными и холодными. Вся сила обители сейчас собралась там же, где и танец. Комната Гиб Аянфаля оказалась такой же остывшей. Стебли стен лишь слегка засеребрились, когда родичи расположились у образовавшейся прозрачной арки от пола до потолка. За ней было уже темно. Дождь прекратился, и асайи созерцали ясное небо, пересечённое линиями твердынных колец с сияющими звёздными вихрями.

– Думаю, танец скоро закончится, – проговорила Гиеджи, подавая старшему родичу пиалу с пасокой.

Гиб Аянфаль отпил сразу почти половину. Преждевременный выход из общего сознания забрал у него много сил.

– Так ты не знаешь, что за родича решил принять аба? – Гиеджи вновь задала волновавший её вопрос.

Гиб Аянфаль оторвал взгляд от неба.

– Честно говоря, сегодня я имел возможность об этом узнать, – сказал он, – это тот рыжий Эньши, наш сосед.

– Всё-таки он? – переспросила Гиеджи, – а меня ещё не оставляла надежда, что окажется кто-нибудь другой!