Башни Анисана
Шрифт:
Перво-наперво мне перестал нравиться сам мой вид. Танцующие выглядят очень изящно. Волосы их постоянно развеваются, улавливая волны, одежда лёгкая, чтобы не стеснять движений. Мне же всегда хотелось выглядеть более весомо, так что со временем мне стало неудобно в моём собственном пурном теле. Но главная причина, по которой я начал приходить к мысли о смене рабочей точки, вот какая: меня начала не устраивать одна существенная деталь – постоянная необходимость находиться в коллективном сознании с другими асайями. Даже для создания малого твердынного потока нужен сверхразум, состоящий из отдельных умов тысяч асайев. Конечно, есть танцующие, открывающие потоки в одиночку. Но это не тот масштаб, да делают они это только для того, чтобы показать красоту танца. Когда сливаешься с другими – забываешь себя, растворяешься в коллективном.
Третьим важным пунктом для меня стали размолвки с самыми близкими сотрудниками любого танцующего – техниками срединных волн. Не знаю, заметил ты это или ещё нет, но я, откровенно говоря, их недолюбливаю. И если те техники, кто трудится с тонкими волнами Причин или пространственно-временными волнами Основ, ещё ничего, то техники срединных волн – волн Силы – самые беспринципные асайи, которых я только встречал. Они, конечно, делают так называемое Общее дело, которое важно для всех твердынь Онсарры, но я считаю, что имею право на нелестное мнение. У них есть своеобразные объединения, которые они создают вместе с белыми матерями, называемые кланами. Так вот, есть кланы, которые открыто поддерживают неслышащих – это в первую очередь клан Макках. Я их даже немного уважаю: они, по крайней мере, честно обозначают свою позицию. Есть и другие, которые стоят на стороне Голоса – это кланы Фарах, Аяши, небесные Сильхи, да свободные техники. Но самыми опасными, пожалуй, будут те, кого зовут ламехтидами. От этих правды не жди.
Остерегаться их я стал, ещё будучи начинающим танцующим, хотя это было необычно. Многие танцующие, если ты спросишь их, дружат с техниками. Однако, чем больше я познавал свой жизненный путь, тем больше видел, что многие техники обращаются с танцующим с позиции власть имущих. Для других это было в порядке вещей, но я чувствовал, что сотворён для большей воли, и это обстоятельство не давало мне покоя. Волны, порождаемые движением пыли в глобальных океанах твердынь, очень сильны, но имеют хаотичную структуру, не подходящую для мыслетоков и другой осознанной информации. Танцующий творит поток, преобразовывая их и наделяя иными частотами. Его движения порывисты и сильны, но лишены направления. Многих танцующих объединяет ведущий, возглавляющий танец. А уже техник берёт под контроль творимый ими поток и направляет его подобно руслу, создавая все известные волновые образования: от мыслетоков до барьеров. И уже потом за дело берутся вестники, наполняющие всё это великолепие необходимой информацией. Сами техники никогда не творят волн, они придают структуру тому, что уже существует вокруг них, будь то их собственное внутреннее поле, или же поток, открытый миллионами танцующих.
Направляя потоки, техники тоже танцуют. Но они, в отличие от ведущих, всегда находятся вне, всегда твёрдо стоят на поверхности твердыни. Их движения стелющиеся, медленные и плавные согласно веянию волн. Между прочим, точно так же они участвуют и в общих торжествах, где приходится направлять энергии объединённого сознания. Но если обычные асайи попадают под их влияние только во время торжеств, то танцующие находятся во внимании техников практически всё время. До конца проявить свою власть им мешает только то, что они почитают консула Гейст, а танцующие пользуются благосклонностью Гэрера, как асайи созидательного труда. Соответственно, они находятся под покровом разных сверхсуществ. А когда имеешь дело с волнами, то принадлежность к тому или иному сверхсуществу играет большую роль. Некоторые поговаривают, что много циклов тому назад, главы танцующих сами перешли под покровительство Гэрера, чтобы избавить консула Гейст от полного контроля над волнами и тем самым поправить дисбаланс сил, существовавший тогда в обществе Онсарры. Если это так, то это было мудрым решением. Думаю, находись мы, как и техники под покровом Гаэ, их власть над нами была бы куда большей. А так Ганагур не позволяет им глубоко проникать в сознание танцующего, когда он творит поток.
Я решил сменить труд на что-то кардинально иное, где я мог бы действовать один, полагаясь на себя самого. Как раз в то время мне посчастливилось повстречаться с мастером Караганом, который тогда ещё только начал восхождение среди чёрных стражей. Он пригласил меня в ряды защитников порядка, и я согласился.
Танцующие редко идут в чёрные стражи, хотя их рабочая точка практически идеальна для того, чтобы преобразовать её в боевую. У них лёгкие и прочные тела, быстрая пыль, пластичные и устойчивые волновые отражения – всё, что нужно воину. Разве что миролюбивый и мягкий нрав трудно изжить. Но я особой покладистостью никогда не отличался, потому воспринял своё преображение довольно легко. И я действительно стал тем, кем желал. Стражи свободны несмотря на то, что призваны пребывать в постоянной бдительности. Среди них ценно спокойствие единоличного ума. Когда я был стражем, я мог действовать в одиночку – у мастера Карагана хватало заданий, которые мог совершить только один асай, и он предоставлял их мне, уверенный, что я справлюсь. Это была увлекательная жизнь, хотя и опасная. Жаль, я многого не могу рассказать тебе, так как ты ещё слишком молод, а Пламя до сих пор велит мне сохранять секреты. Многие считали, что для меня это идеальная рабочая точка, но, как видишь, всё переменилось. Я не хочу долго оставаться одинаковым, и потому уже начинал свою жизнь заново. И вот уже три тысячи оборотов я познаю строительное искусство.
Гиб Аянфаль с удивлением взглянул на него, ожидая пояснения последних слов, но его не последовало. У него в воображении развернулась масштабная картина. Он представил себя таким же, как Хиба. Как будто бы он управляет волнами вместе с другими асайями, сквозь них видит бесчисленные новые твердыни, пространства, ещё никем не покорённые. Или напротив он вступил на нелёгкий, скрытый за плотной завесой тайн, но такой захватывающий путь чёрного стража.
– А почему ты всё ещё простой? – спросил он вновь, – ты был танцующим, стражем, и сейчас успел уже получить большое строительное мастерство, но не имеешь ни одной энергометки!
Хиба засмеялся.
– Эх, всё у меня было, Янфо! – с задором ответил он, – Но, увы, служение чёрного стража нелегко тем, что из него трудно выбраться. А если уходишь, то приходится кое-чем жертвовать. Вот, взгляни.
С этими словами он отогнул ворот своих одежд, демонстрируя белую грудь, на которой виднелись странные следы, очертаниями напоминавшие энергометки, закрытые пурой. Гиб Аянфаль отметил, что их ровно сорок штук.
– Жалко! – сказал он, искренне сочувствуя такой судьбе.
– Ничуть! – бодро ответил Хиба, – оно того стоило. И потом, весь мой опыт остался при мне. Это больше символ того, что я – не патриций, и потому меня не следует допускать куда не требуется. Волны мне теперь не раскрывают всего, что говорили прежде, но при желании я могу услышать, что мне нужно. К тому же у меня перед глазами есть отличный пример того, кто живёт так же.
– Это кто-то из чёрных стражей?
– Стражам до неё далеко. На теле этого асайя нет ни единой открытой энергометки. Только такие же, как у меня. Однако она – одна из величайших, её возносят в один ряд с наиболее влиятельными патрициями звезды Онсарры. Для меня она – вечный пример. Хотя сейчас её уже не встретить на поверхности твердыни…
– А чем она занимается?
Хиба ухмыльнулся и сел прямо.
– Искусством искусств. Я бы так назвал, – загадочно ответил он. А затем протянул руку и легонько щёлкнул Гиб Аянфаля по лбу.
Юный асай немедленно нахмурился.
– Зачем ты так делаешь? Это неприлично! – возмутился он.
Но Хиба не обратил на него внимания. Он взглянул на светло-жёлтые стены обители, видневшиеся за ближайшей грядой дышащих деревьев.
– Гляди-ка, а там ведь затевается торжество! – сказал он, оглядываясь на Гиб Аянфаля.
Юный асай пожал плечами.
– Наверное, у них есть повод, – ответил он.
– «Наверное»! – передразнил Хиба, – Нужно ведь чем-то загладить вчерашнее. Это для новичков вроде тебя каждый танец одинаков, а вот ведущие всегда чётко выстраивают его цель – будет то восхваление или прощание.
– Прощание? – переспросил Гиб Аянфаль, – ты хочешь сказать, что это не будет радость… это будет в память о моём абе?
– Да, – прямо ответил Хиба, – я, знаешь ли, тоже наблюдаю за этими исчезновениями. После каждого было своё прощание. В разное время, в разных обителях, с разными асайями. Даже там, где ты живёшь, такое было. Волны говорят, что мы должны ждать, но вот в танцах слышится несколько иное.