Башни полуночи
Шрифт:
Фортуона на мгновение задумалась, не сводя глаз со щели в воздухе - в самой ткани реальности. Затем, вопреки традициям, она встала на помосте. К счастью, она могла обращаться напрямую к Беслану, позволяя остальным слышать её приказы.
– В отчётах говорится, - объявила Фортуона, - что в месте, называемом Белой Башней, по-прежнему находятся сотни марат’дамани. Они - ключ к возвращению Шончан, ключ к удержанию этих земель, ключ в подготовке к Последней Битве. Дракон Возрождённый будет служить Хрустальному Трону.
Нам
Она снова села, после чего комната погрузилась в тишину. Редко когда Императрица делала такие заявления лично. Но пришло время действовать решительно.
– Вы не должны допустить распространения слухов, - твёрдым голосом сказала Селусия. Сейчас она говорила от лица Говорящей Правду. Да, необходимо выбрать кого-нибудь другого на роль Голоса Фортуоны.
– Будет глупо дать понять врагу, что мы владеем этим Перемещением.
Фортуона глубоко вздохнула. Да, это так. Она удостоверится, что каждое слово, произнесённое в этой комнате, останется в тайне. Но как только Белая Башня будет захвачена, о её речи заговорят, и на небесах и повсюду вокруг увидят знамения её победы.
«Мы должны ударить как можно скорее», - жестом сказала Селусия.
«Да, - ответила Фортуона.
– После нашей предыдущей атаки они начнут собирать силы».
«Тогда наш следующий ход должен стать решающим, - жестом ответила Селусия.
– Только подумайте. Доставить тысячи солдат в Белую Башню через потайные подвалы. Ударить силой тысячи молотов по тысячам наковален!»
Фортуона кивнула.
Белая Башня была обречена.
– Перрин, не думаю, что можно ещё что-то добавить, - произнёс Том, откинувшись на стуле, из его трубки с длинным мундштуком вился табачный дым. Это была тёплая ночь, и они не стали разжигать огонь в камине. Всего лишь несколько свечей на столе, немного хлеба, сыра и кувшин с элем.
Перрин выпустил клуб дыма из трубки. В комнате находились только он, Том и Мэт. Гаул и Грейди ждали снаружи в общей комнате. Мэт обругал Перрина за то, что он привёл их собой - айилец и Аша’ман привлекали слишком много внимания. Но с ними Перрин чувствовал себя безопаснее, чем с целой ротой солдат.
Он поделился своей историей с Мэтом и Томом первым, рассказав о Малдене, Пророке, Аллиандре и Галаде. Затем они поведали ему о своих собственных приключениях. Перрин был потрясён тем, как много всего произошло с тех пор, как они расстались.
– Императрица Шончан, да?
– спросил Перрин, наблюдая за тем, как над ним в полутёмной
– Дочь Девяти Лун, - ответил Мэт.
– Это разные вещи.
– И ты женат, - ухмыльнулся Перрин.
– Мэтрим Коутон - и женат.
– Знаешь, про это говорить было совсем не обязательно, - сказал Мэт Тому.
– Нет, уверяю тебя, это было необходимо.
– Для менестреля ты, кажется, умолчал о большей части моих героических свершений, - сказал Мэт.
– Но, по крайней мере, ты не забыл о шляпе.
Довольный, Перрин улыбнулся. Раньше он не осознавал, как сильно ему не хватало этих вечерних посиделок с друзьями. Снаружи за окном висела резная вывеска, с неё капала дождевая вода. На вывеске были изображены лица в странных шляпах с преувеличенно широкими улыбками: «Весёлая компашка». Возможно, с этим названием связана какая-то история.
Они сидели втроём в отдельном зале, который оплатил Мэт. Они принесли сюда три больших каминных кресла. Кресла не подходили для сидения за столом, но зато они были удобными. Мэт откинулся назад, положив ноги на стол. Он взял ломоть овечьего сыра, откусил от него небольшой кусочек, а затем аккуратно положил оставшуюся часть на подлокотник своего кресла.
– Знаешь, Мэт, - сказал Перрин, - твоя жена, возможно, захочет, чтобы ты научился правильно вести себя за столом.
– О, меня учили, - ответил Мэт.
– Но я так ничему и не научился.
– Я хотел бы с ней встретиться, - сказал Перрин.
– Она довольно интересный человек, - вставил Том.
– Интересный, - сказал Мэт.
– Ну да.
Он выглядел задумчивым.
– Как бы то ни было, ты уже достаточно об этом наслушался, Перрин. Эта проклятая Коричневая притащила нас сюда. Не видел её уже больше двух недель.
– Могу я взглянуть на записку?
– спросил Перрин.
Мэт похлопал себя по карманам и выудил небольшой белый лист бумаги, сложенный и запечатанный красным воском. Он кинул записку на стол. Уголки были загнуты, бумага измята, но записка так и осталась запечатанной. Мэтрим Коутон был человеком слова, по крайней мере, когда кому-то удавалось вытянуть из него клятву.
Перрин поднял записку. От неё слабо пахло духами. Он перевернул её и затем проверил на просвет у свечи.
– Не сработает, - сказал Мэт.
Перрин буркнул:
– Так о чём, как ты думаешь, в ней говорится?
– Не знаю, - ответил Мэт.
– Проклятая безумная Айз Седай. Я имею в виду, они все странные. Но Верин полностью съехала с катушек. Случаем, ты не получал о ней известий?
– Нет, не получал.
– Надеюсь, с ней всё в порядке, - сказал Мэт.
– Она беспокоилась, что с ней может что-нибудь случиться.
Он забрал записку и хлопнул ею по столу.
– Собираешься открыть её?
Мэт покачал головой.