Башня грифонов
Шрифт:
Я выпалил:
– Если у тебя какие-то проблемы с твоим даром, то ко мне это не имеет никакого отношения! Я уважаю Провидцев! Тебе я верил во всем! Нечего выставлять меня магоненавистником!
Она немного смутилась.
– Ладно… Ладно, ты прав, – она расцепила руки. – Я уже схожу с ума. Извини. Ты действительно мне доверял и… Просто не понимаю, почему нельзя сказать по-человечески, кем ты работаешь…
Кровь пульсировала в ушах.
– Потому что я действительно Инквизитор, – спокойно ответил я.
Она уставилась на меня, подняв брови.
– Название не я придумал, – заверил я.
Тогда Полина закрыла лицо руками, и я услышал странные всхлипывающие звуки.
Вот только истерики мне
Но когда она опустила руки, я понял, что она хохочет.
Ну да, ведьма и инквизитор. Максимальная классика!
Мой рот сам собой растянулся в улыбке, и в следующий миг я обнаружил себя смеющимся вместе с ней.
Вскоре мы сидели на диване в гостиной, жевали приготовленный Полиной попкорн и говорили. Она рассказала мне, что на фотографии в квартире Светланы был брат жертвы, а не парень, потом ответила на мои вопросы о себе. Ничего интересного мне выудить не удалось. Выходило, что общается Полина, в основном, с клиентками и с мамой. С парнем рассталась год назад, лучшая подруга вышла замуж, уехала в Финляндию, родила ребенка и теперь звонит редко. Ничего необычного в последнее время Полина вспомнить не смогла.
Я украдкой смотрел на волну её каштановых волос, на забавных авокадо на её футболке, и меня подмывало спросить, почему она рассталась с парнем. Как я понял, это была её инициатива. Но не стоило размывать границы, тем более пока я не выясню её роль в происходящем.
Настала моя очередь отвечать на вопросы. Полина очень интересовалась моей работой.
– Знаешь Дмитрия Москвичёва? – пытался я удовлетворить её любопытство.
– Это тот бизнесмен, который владеет несколькими компаниями, в том числе крупнейшей соцсетью?
– Так вот он Великий Магистр Ордена.
– Великий Магистр, да… – Полина очень старалась не смеяться.
– Да, у нас тайный Орден с Великим Магистром во главе! – раздраженно отозвался я. – Ну чего ты хочешь от двадцатилетнего мальчишки? Он для всего придумывает пафосные названия.
Полина хитро улыбнулась.
– Да брось, – игриво сказала она. – Тебе это нравится!
– Нравится?
– Ну да. Тайный орден, спасающий мир от зла! Звучит очень заманчиво!
Я ухмыльнулся.
– До тех пор, пока не приходится представляться своим подружкам-ведьмам!
Она засмеялась.
– Дмитрий считает, что в мире, где существуют маги, тайный орден тоже обязан существовать, – пояснил я.
Полина изящно отправила в рот кусочек попкорна и задумчиво произнесла:
– То есть, он полагает, что есть и другие миры?
Я осекся, осознав, что сейчас повторил слова Димы, даже не задумавшись о смысле. А ведь в этом что-то есть…
– Я читал о теории, что магия пришла из иного мира. А раньше её не существовало. Ведь если подумать, то первые достоверные упоминания магического дара относятся к двадцатому веку. А нормально изучать её начали только после революции.
– Неправда. Магия была всегда, – возразила Полина. – Вспомни хотя бы сожжение ведьм в Средневековье. Просто раньше люди скрывали свой дар, а теперь нет.
– А тебе не кажется, что во времена Средневековья любой мало-мальски способный боевой маг мог бы захватить целую страну, и история пошла бы по иному пути? И я не думаю, что в преследовании пострадали настоящие ведьмы.
Но моя собеседница явно была приверженкой теории тайного заговора.
– Я уверена, что так и было: вся высшая знать владела магией и вела с её помощью междоусобные войны. Просто, когда начался расцвет Инквизиции, упоминания об этом убрали из записей. По какой-то причине волшебная сила стала запретной. Скорее всего, потому, что короли боялись конкуренции. Да что я тебе рассказываю! Никого же не удивляет, что во время ВОВ обе стороны активно использовали магию! И хотя в открытую об этом не говорят, многие считают, что дар внушения был очень силен у всех мировых диктаторов: Ленина, Гитлера, Сталина, Муссолини, Ким Чен Ира. Думаешь, они смогли бы обеспечить себе такой размах без хорошенького внушения?
Я мог бы с ней поспорить. Я не настолько верю в человечество. Эксперименты, вроде «Третьей волны» 5 , доказывают, что люди легко попадают под влияние хорошо поданной идеи без всякой магии.
Но чтобы не накалять обстановку, я спросил:
– А почему ты сама работаешь гадалкой? У тебя прекрасные способности, ты могла бы найти работу получше.
Полина тут же скрестила ноги и руки в защитной позе.
– Звучит классно, но по факту набор профессий очень ограничен. Идти в рекламу я не хотела. Все эти прогнозы продаж, составление рекламных кампаний, как по мне, забивание гвоздей микроскопом. Так ещё и стоит ошибиться – на тебя все шишки! Оборонка – ещё хуже! Запрут до конца жизни на каком-нибудь заводе. Бр-р-р…
5
«Третья волна» (англ. The Third Wave) – психологический эксперимент, проведённый учителем истории Роном Джонсом над учащимися 10-го класса (то есть детям было примерно 16 лет) американской средней школы. В начале апреля 1967 года Джонс потратил неделю занятий одного из классов школы Пало-Альто на попытку осмыслить поведение немецкого народа при репрессивном национал-социализме. Учитель объявил детям, что они теперь участники молодёжного объединения «Третья волна». Убеждая их в избранности и силе по сравнению с учениками других классов, он установил жёсткие правила дисциплины, которые участники эксперимента строго соблюдали. Они придумали своё знамя и особое приветствие. К своему удивлению, учитель не встретил сопротивления ни учащихся, ни взрослых. На пятый день Джонс прекратил эксперимент, объяснив учащимся, как легко они поддались манипуляциям и что их послушное поведение в эти дни не отличается от поступков рядовых граждан нацистской Германии.
Её передернуло.
– Можно, конечно, блог вести и там давать прогнозы за деньги, но я предпочитаю личное общение, – заключила она.
– Ну а как начет работы в полиции? Я знаю, что в некоторых отделах есть люди с даром.
Она заправила за ухо каштановую прядь.
– Нет, это не по мне. Когда ты видишь преступление, то словно сам всё это переживаешь. Изо дня в день такое не каждый выдержит. Кроме того, видения бывают неточными или бесполезными, как в случае со Светланой. Я не увидела, кто её убил! А ещё преступники используют «глушители», блокирующие магическую слежку.
– На самом деле преступления чаще совершают обычные люди без всякой подготовки, – возразил я, – профессионалы с «глушителями» – скорее исключение.
– Ну да, – пожала она плечами. – И мне неохота каждый день наблюдать, как какой-нибудь Вася в порыве пьяной ярости до смерти избивает свою жену. От такого с катушек можно съехать.
Она печально покачала головой и добавила:
– У меня всё проще. Изменил – не изменил, будут вместе – не будут.
И всё-таки я не уловил в её голосе энтузиазма. Она словно бесконечно устала от собственного дара.
– Паша, а почему ты ушёл из полиции? – неожиданно спросила Полина.
Я замешкался. Врать было как-то… неправильно. Мне не хотелось испортить атмосферу откровенности. К тому же, у меня было такое чувство, что Полина сразу распознает ложь. Но и лезть в эту неприятную историю момент был неподходящий, так что я выдал свой обычный полуправдивый ответ:
– Меня уволили за участие в несанкционированном митинге.
У Полины тут же стало сочувственное лицо.
– Это так несправедливо!