Башня грифонов

Александрова Наталья Николаевна

Поначалу истории эти случались с многочисленными Надеждиными друзьями и знакомыми, и Надежда просто не могла не помочь близким людям. Потом ей этого стало мало, тем более что с работы ее сократили, так что голова оказалась свободна. И началось.

Криминальные загадки сами находили Надежду Николаевну, а точнее, она их. Другой бы человек просто прошел мимо, но Надежда от природы была очень наблюдательна и умела анализировать свои наблюдения. Так что сейчас она просто сделала стойку, как спаниель, завидев утку.

Велосипедист проехал мимо, Надежда

встала и расслабленной походкой направилась по аллее. Но задержалась у заветной скамейки, сделав вид, что в туфлю попал камешек. Она присела на скамейку, сняла туфлю, затем достала из сумки мобильный телефон. Настроила камеру и наклонилась, надевая туфлю, в другой руке был телефон, и Надежда сделала несколько снимков.

Неприметный противный тип сумел стереть не все записи, в углу нетронутым остался чертеж и какие-то цифры, Надежде некогда было разбираться.

Убрав телефон в сумку, она решила, что правда пора идти. И удалилась, больше ни на что не отвлекаясь.

В холле бизнес-центра она застала суету и большое количество народа. Надежда даже удивилась – когда приходила сюда полчаса назад, холл был пуст, только охранник скучал над неизменным кроссвордом. Теперь же охранника на месте не было, он суетился в другом углу, где и наблюдалось скопление людей.

Были там офисные девушки, а также женщины постарше бухгалтерского вида, была тетка в синем халате уборщицы, был солидный мужчина начальственного вида, а также парень с дредами и в футболке с надписью «Я ненавижу Билла Гейтса».

– Что случилось? – спросила Надежда тетку в синем халате, правильно рассудив, что та полностью в курсе проблемы. Как известно, уборщицы все всегда знают.

– Мужчине плохо стало, – охотно ответила тетка, – упал прямо тут, в холле. Как пошел через вертушку, так вдруг за сердце схватился и стоит. А наш-то урод, – она неодобрительно махнула рукой в сторону охранника, – еще орать на него начал – проходите, мол, не скапливайтесь! Из-за вас люди войти не могут! Видит же, что человеку нехорошо… Ну, тот и упал прямо здесь.

– Надо же…

Надежда Николаевна спрашивала просто так, поскольку пройти внутрь все равно было нельзя – охранника не было на месте, и у вертушки горел красный огонек.

– Теперь-то понабежали, – ворчала уборщица, – а что толку? «Скорую помощь» вызвали, так положи человека на диван и не суетись. Все равно ведь помочь ничем не можете, врача ждать нужно. Так нет, теперь натопчут, напачкают, а убирать кому?..

Надежда сделала шаг в сторону, ворчания уборщицы она слушать не желала. И тут же споткнулась, наступив на что-то. Она наклонилась и подняла с пола пуговицу. Обычную, довольно большую, серую, далеко не новую.

Надежда Николаевна всегда имела отличную память на лица, имена и предметы. Так, сейчас она тут же вспомнила, где видела буквально недавно такую же точно пуговицу: она болталась на нитке на жуткой старомодной кофте, а кофта была надета на того пожилого, неопрятного мужчину, что разговаривал в парке с молодым парнем, что-то рисуя на дорожке.

Сердце

неприятно кольнуло.

– Скажите… – она поискала взглядом уборщицу, но тут же была сметена в сторону мужчиной начальственного вида:

– Отойдите, дайте медикам пройти, – скомандовал он.

Мимо Надежды протиснулись мужчина и женщина в голубой медицинской форме. Толпа возле больного расступилась, и на миг Надежда увидела бессильно свисающую руку и рукав той самой старомодной кофты. Сомнений не было, плохо стало именно тому пожилому человеку, которого видела Надежда в парке.

Надежда поежилась – она-то его критиковала: и питается не так, и вид запущенный. Вот какое ей дело до постороннего человека? А теперь получается, что она накаркала ему болезнь.

Видно было, как женщина склонилась над потерявшим сознание человеком, а мужчина крикнул, чтобы отошли все, дали бы больному дышать. И еще что-то добавил – не цирк, мол, смотреть не на что. И почему-то Надежда подумала, что кричит он не от врожденного хамства, а от озабоченности. Стало быть, плохо совсем.

Она тут же мысленно зажала рот рукой – не накаркать бы совсем плохое. И отошла подальше – и правда, что толпиться, только врачам мешать. Рядом стояли работяга в засаленном комбинезоне и женщина в темных очках.

– Все, – сказала врач, выпрямившись, и покачала головой, – ничего не сделать.

И добавила коллеге что-то по латыни.

– Помер? – ахнули в толпе. – А вы чего стоите? У вас же аппаратура…

– Да он еще полчаса назад помер, – огрызнулся мужчина, – пока ехали… И вообще, надо было реанимацию вызывать, хотя что уж… теперь поздно говорить…

– Капец пришел! – радостно гаркнул работяга и отчего-то замахал руками.

– Тише ты! – прошипела женщина рядом с ним. – Вон всю куртку испачкал…

Она наклонилась, оттирая от рукава пятно побелки, Надежда невольно рассмотрела ее повнимательнее. Ничего особенного, не слишком молодая, худощавая, одета просто – курточка кожаная, джинсы, очки темные. В помещении вроде не нужно, но Надежда вспомнила, что и сама забыла снять темные очки.

Народ отхлынул от покойника, мужчина начальственного вида ткнул разгильдяя-охранника в бок, и тот неохотно возвратился на место. Люди пошли наконец через вертушку, медики тоже собрались уходить, но были перехвачены тем же мужчиной.

– Вы куда это? – грозно вопросил он.

– Ждите труповозку, а мы покойников не возим, – отлаивался фельдшер, в то время как врач пошла вперед.

– Да вы чего – с дуба рухнули? – по-свойски заорал мужчина. – Ее, может, пять часов придется ждать, а он тут в холле будет лежать? Вы понимаете? У нас бизнес-центр, а не ночлежка, этак у меня все клиенты разбегутся!

– А мы при чем? – не сдавался фельдшер.

Мужчина правильно понял отговорки и зашептал что-то фельдшеру на ухо. Тот поморщился для вида и свернул за мужчиной в маленький боковой коридорчик, чтобы выйти оттуда через минуту с самым довольным выражением на лице. Он вышел на улицу и вернулся с носилками.