Башня одиночества
Шрифт:
Всякий раз, различив в отдалении контуры шатра или палатки, Филипп отклонялся в сторону, делая широкий крюк, пока не убеждался, что палатка скрылась за горизонтом, и только после этого возвращался на тропу, двигаясь по прямой, покуда солнечные лучи позволяли ему видеть дорогу.
Осень близилась к концу, и дни стали короче, но Филипп старался полностью использовать последние отсветы сумерек и первые проблески рассвета. Иногда лунный свет позволял ему продолжать путь, отражаясь от меловой поверхности земли,
Ночи были столь же безмолвными, как и дни, и огромное плоское пространство, окружавшее его, казалось полностью вымершим; лишь вой шакала время от времени разрывал тишину, осенние облака ненадолго закрывали луну. Он ориентировался по своему походному компасу, подаренному отцом много лет назад, красивой вещице из блестящей латуни, в коричневой кожаной оправе. И каждый раз, глядя на прибор, думал, что и теперь отец ведет его.
Филипп пытался представить себе отца среди этих одиноких просторов. Каким он стал за столько лет, проведенных вдали от человеческого общества, после долгих и мучительных поисков, беспощадной погони. Он пытался также представить, какой будет их встреча, если только удастся добраться до отца. Что он скажет ему и как отец объяснит свое внезапное исчезновение.
Он спал там, где его застигала ночь, и старался не разжигать огня, чтобы не привлекать внимания, хотя хорошо знал, что у пустыни повсюду глаза и уши, несмотря на кажущуюся безлюдность. Вечером четвертого дня он достиг Тадмора и обрадовался счастливому окончанию своего одинокого путешествия в этом чудесном месте.
Филипп миновал огромную колоннаду и свернул к пальмовой роще, окружавшей источник и пруд. Мальчик в длинной красной тунике неотступно следовал за ним с того самого момента, как он въехал в оазис. Наконец Филипп остановился и спросил у него:
— Что тебе нужно?
— А тебе? — ответил ребенок. — Что нужно тебе?
— Я ищу шейха Ахмеда Абу-эль-Абда, да хранит его Бог.
— Тогда ступай за мной, — кивнул мальчик и направился к огромному храму Ваала, высившемуся на западных границах оазиса.
Шейх сидел в храме на скамье и вершил правосудие над своим племенем, и Филипп устроился на капители одной из разрушенных колонн. Дождавшись конца заседания, он подошел ближе и поздоровался:
— Салям алейкум, аль-шейх, меня зовут Филипп Гаррет. Енос бен-Гад сказал мне, что ты можешь сообщить известия о моем отце.
Шейх пошел ему навстречу и внимательно оглядел его.
— Ты сын набиля Десмонда, — произнес он.
— Это так, — подтвердил Филипп.
— Когда ты разговаривал с Еносом бен-Гадом?
— Пять дней назад.
— Ты был с ним в его последний час?
— Да. Откуда ты знаешь, что он умер?
— Я это знаю.
— Енос сказал мне, что ты можешь сообщить, где искать отца.
— Твой отец не говорил мне о тебе. Зачем мне рассказывать тебе, где он?
Филипп опустил голову. «Это невозможно, — подумал он. — Отец не может прятаться так долго».
— Возможно, мой отец и не говорил тебе обо мне, однако Енос бен-Гад говорил мне о тебе, иначе как бы я сюда добрался? Испуская последний вздох, он сказал: «Абу-эль-Абд… поезжай в Тадмор, он знает». Но если ты не хочешь разговаривать со мной, я все равно пойду дальше, и пусть мне придется перевернуть все камни в этой проклятой пустыне, я найду его. Он замолчал, ожидая ответа.
— Если ты говорил с Еносом бен-Гадом, скажи, за каким товаром приходят люди в его лавку на большой базар?
— За сандаловым деревом. Его нужно спросить о сандаловом дереве.
— А где он хранит этот товар?
— Не в лавке. Он хранит его в своем доме, во внутреннем дворе, в шкафчике в углу.
— Следуй за мной.
Шейх направился в шатер возле пруда и пригласил юношу войти.
— Я никому не доверяю, — проговорил он, садясь и знаком приглашая Филиппа располагаться поудобнее. — Наши враги повсюду. Ты ли хочешь найти своего отца, или это он позвал тебя?
— Думаю, это он позвал меня. Но иногда сомневаюсь. Я не видел его более десяти лет и иду по следам, которые он оставил. Но отец не помогает мне. Мой путь труден и полон препятствий, которые кажутся мне непреодолимыми.
— Ты знаешь, что ищет твой отец?
— Знаю.
— И ты не боишься?
— Боюсь.
— Тогда почему не возвращаешься назад?
— Потому что недостаточно сильно боюсь.
— Твой отец был здесь, когда умирал Енос бен-Гад. Мы слышали, как его дух смешался с ветром.
— А где сейчас мой отец?
— Если он не встретил на своем пути непреодолимых препятствий, то должен сейчас находиться в городе могил.
— В Петре, — промолвил Филипп. — Я найду его.
Отряд полковника Жобера продвигался в сердце пустыни, оставив надежду добраться до колодца до наступления ночи. Пейзаж кругом переменился и стал весьма странным. То тут, то там из песка торчали кости больших животных, земля была усыпана огромным количеством булыжников, черных и блестящих, раскаленных от жары.
— Полковник! — позвал его капитан Бонье.
— В чем дело?
— Посмотрите. На этом камне.
Жобер увидел рисунок, изображавший человека без лица, с Горгоной на груди.
— Блемии, полковник.
Жобер не ответил и, пришпорив коня, поскакал в голову отряда; капитан последовал за ним.
— Сколько еще вы намерены двигаться в этом направлении, полковник? Колодец Бир-Аккар — последний, где мы можем пополнить запасы воды. Мы подвергнемся серьезной опасности, если углубимся в ту сторону еще на тридцать километров.