Башня (Вздымающийся ад)
Шрифт:
Саймон сидел молча. Ему хотелось встать и уйти, но > боялся. Старик за столом внушал ему страх, как Поль говорил Зиб, потому что не просто угрожал, но и был способен прибегнуть к физическому насилию.
Я задал тебе вопрос, сказал Макгроу.
Ты мне их задал несколько.
Тогда отвечай на все. Саймон глубоко вздохнул.
70
Нат Вильсон выскочка. Что ты, черт возьми, хочешь сказать? Он меня терпеть не может. Макгроу нахмурился.
Почему? Потому что ты спишь с его женой, так что ли? Саймон кивнул. Решил, что будет лучше ничего не говорить.
Я этому не верю, сказал Макгроу. Я его знаю. Знай он, что ты творишь за его спиной, поговорил бы с тобой напрямую и лишил твою рекламную улыбку парочки зубов. Это...
И он крутит с Патти, сказал Поль.
Макгроу открыл рот, потом снова закрыл, но челюсть снова отпала. Рот его открывался и закрывался, но из него не вылетало ни звука. Вся кровь отлила от его лица. Макгроу начал лихорадочно хватать ртом воздух, но это не помогало. Глаза его вылезли из орбит. Он попытался поднять руку, но не смог. Бессильно осел в кресле, все ещё хватая ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.
Поль быстро встал. Мгновенье он стоял в нерешительности, потом подбежал к дверям, распахнул их и сказал Лауре:
Немедленно вызывайте "скорую". По-моему, у него сердечный приступ.
* * *
Возвращаясь после обеда с губернатором к себе в контору на Пайн-стрит, Гровер Фрэзи взял такси. Он знал Арми-тейджа давно и считал, что они, как обычно говорят, добрые друзья. Но в кругах губернатора, также как и в кругах Фрэзи, дружба была скорее красивым термином, не имевшим ничего общего с бизнесом. У бизнеса свои законы.
Если кто-то своим успехом принес вам пользу вы на его стороне. Если потерпел неудачу то нет.
Но он ещё не потерпел неудачу. Пока нет. Но в обозримом будущем его Башня будет зиять пустотой. В этом все Дело.
Это можно свалить на общий застой в бизнесе или на власти в Вашингтоне с их политикой "шаг вперед два шага назад".
Но перекладыванием вины на других дела не поправишь. Объяснения помогают редко, и сегодня за обедом. Объяснения нисколько не изменили точку зрения губернатора.
Вы сегодня на виду, Гровер, сказал губернатор, а таким достаются не только розы, но и шипы. Мне это знакомо.
Он размешивал в кофе сахар, кисло улыбаясь и наблюдая, как кружится жидкость. Наконец поднял голову.
Насколько плохи наши дела? Назовите мне несколько цифр.
Он не отрывал взгляда от Гровера.
Фрэзи назвал ему цифры: процент сданных помещений, перспективы на новые арендные договоры, нынешние и предполагаемые доходы минус основные расходы по эксплуатации и текущие расходы. Неутешительные цифры.
Но это ненадолго, уверял он.
Черта лысого, ненадолго! Губернатор не повышал голос, но в нем зазвучал новый тон. Безработица не снижается и инфляция нарастает. Я не сказал бы, что существует возможность кризиса на уровне тридцатых годов, но не сказал бы и что все вдруг изменится ни с того, ни с сего, особенно в больших городах.
Боб Рамсей...
Боб Рамсей слышит голоса свыше. Я удивляюсь, почему бы ему давно уже не спуститься с ближайшей горы с новыми десятью заповедями. Он рассчитывает заставить весь штат работать на его город, но это не выйдет. Он думает, что конгресс ляжет на спину и засучит лапками в воздухе от радости, что может выписать ему карт-бланш, но этого тоже не будет.
Фрэзи в глубине души придерживался того же мнения, но ничего не сказал.
Боб Рамсей любит этот город, продолжал губернатор. Это я признаю. И не дает ему развалиться практически голыми руками. Но дело в том, что все большие фирмы переезжают отсюда в предместья, их гораздо больше, чем тех, кто перебирается сюда. Славные времена вашего города большого яблока, центра вселенной давно уже утратили свою привлекательность. To, что осталось, стремительно превращается в город для очень богатых или для очень бедных, но ни одна из этих категорий не арендует помещения в небоскребах.
Да, должен был призвать Фрэзи, размышляя в тиши своего кабинета, Бент Армитейдж, скорее всего, прав. Как всегда прав.
На столе тихо загудел интерком. Фрэзи нажал кнопку.
Да?
К вам мистер Гиддингс, раздался голос Летиции. Говорит, по неотложному делу.
Вначале обед с Армитейджем, теперь Уилл Гиддингс, наверняка с новыми проблемами; бывают минуты, когда неприятности обрушиваются на человека со всех сторон.
Хорошо, обречено ответил Фрэзи. Пусть войдет.
Гиддингс сразу перешел к делу.
Пора вам тоже узнать, что происходит, сказал он и бросил на стол конверт, набитый копиями измененных чертежей.
Фрэзи вытряхнул копии из конверта, просмотрел некоторые из них и удивленно взглянул на Гиддингса.
Я не инженер, как вы, сказал он. Объясните мне, в чем дело.
Гиддингс начал рассказ, а когда закончил его, откинулся на спинку и стал ждать.
В громадном кабинете стояла тишина. Фрэзи медленно отодвинул кресло, встал, подошел к окну и долго смотрел вниз на улицу. Потом, не оборачиваясь, сказал:
Вы, разумеется, ничего об этом не знали.
Не знал, это моя вина, так же как и вина сотрудников Колдуэлла точнее, Ната Вильсона и Берта Макгроу. Все мы несем эту ответственность.
Фрэзи отвернулся от окна.
И что теперь?
Нужно все перепроверить, шаг за шагом, и выяснить, проведены ли изменения в действительности и какие могут быть последствия.
Последствия какого рода? Гиддингс покачал головой.
Этого я даже представить не могу. Могут быть ничтожными, но могут оказаться и серьезными. Потому здесь.