Башня Занида (Авт.сборник)
Шрифт:
— Да?
— Королева Джульнар? Это суа-дизан [31] Кавир бад-Матлум.
— Что вам угодно? — она открыла дверь.
— Я подумал, что вам, возможно, захочется побывать на свадьбе.
— На свадьбе? Чьей? Где? Когда? Как замечательно! Очень хотела бы!
— Похоже, что минут через пятнадцать меня и племянницу Хасте Форию окрутят в личной часовне Его Преподобия.
— Правда? Но как же вы можете, ведь вы зем…
— Ши!
31
Так называемый (фр.).
— С удовольствием! Но…
— Но что? — спросил Хассельборг.
— Я не уверена, что могу принять приглашение и веселиться, в то время как мой муж заключен в отвратительную, тесную камеру. Это было бы неправильно.
— Сожалею, но…
— Почему бы вам не выпустить его на один вечер? Тони парень что надо и, уверена, будет вести себя прилично.
— Посмотрим.
Виктор спустился в подземелье и нашел бывшего короля удобно устроившимся за столом и играющим с Ферзао в кришнянские шашки.
— Тони, — обратился он к своему пленнику, — нынче вечером я женюсь на племяннице Хасте, и ваша… э… жена сказала, что желала бы присутствовать на церемонии вместе с вами. Вы хотели бы?
— Мы определенно хотели бы! — сказал Фаллон с таким нажимом, что Хассельборг встревожено предупредил:
— О побеге и не помышляй, приятель, тебя будут хорошо охранять.
— Ну, вас мы не побеспокоим. Слово чести и все такое.
— Ладно. Ферзао, через несколько минут вы с Гумом проведете короля Энтане в личную часовню верховного жреца. Не отходите от него ни на шаг и стерегите его.
И детектив отправился в часовню, где застал Форию со своей горничной, Чжуэня и Джульнар. Невеста посмотрела на него с голодным выражением лица, напоминающим о тех земных паучихах, что поедают своих самцов. Джульнар выглядела чересчур впечатлительной, но, впрочем, нормальной здоровой девушкой. Ее чудесную фигуру выгодно подчеркивало кришнянское вечернее платье, оставлявшее грудь обнаженной.
В сопровождении ратников появился верховный жрец и еще раз напомнил брачующимся правила предстоящего обряда:
— Вы стоите здесь, а Фория тут. Вы берете ее за руку, вот так, а я говорю… Кто это?! Уведите этого человека!
Хассельборг обернулся и увидел Фаллона с двумя охранниками. Энтони вырывался из их рук и кричал:
— Хасте, предатель, двурушник!
— Молчать! Я запрещаю тебе говорить! — завопил жрец.
Пленник не обратил внимания на его слова, продолжая кричать:
— Ах ты, вероломный зефт! Мы позаботимся, чтоб ты получил заслуженное… Охе, остановите его!
Детектив взглянул на Хасте: тот взводил маленький, пистолетного типа арбалет,
Пока китаец озирался в поисках какого-либо оружия, Хассельборг, стоявший поближе к Хасте, вскинул правую ногу в великолепном ударе по его руке. Звон тетивы слился с глухим звуком удара, маленький арбалет взлетел высоко в воздух, а стрела со свистом врезалась в потолок.
Детектив бросился на жреца, проводя футбольную блокировку. Хасте в своем тяжелом и пышном облачении прямо-таки рухнул на пол. Один из его ратников ахнул при виде такого святотатства.
Ну в самом деле, сын мой, — произнес старец, когда к нему вернулось дыхание, — не будьте столь грубы с тем, кто уже не молод!
— Сожалею, — извинился Хассельборг, поднимаясь с пола, куда полетел вслед за жертвой, — Мне показалось, что вы собираетесь совершить убийство. Я не мог допустить, чтобы вы ввергли себя в подобный грех. К тому же, кто вам сказал, что вы имеете право пристрелить Энтане? Он мой пленник, понимаете?
Крякнув, Виктор встал на ноги с таким ощущением, словно вывихнул бедренный сустав. «Да, староват ты для таких футбольных упражнений, приятель», — подумал он и перевел взгляд на жреца:
— Ого!
— Что случилось? — спросил тот.
— А вот что! — и, протянув руку, Хассельборг сорвал ту из антенн Хасте, которая сама уже частично отделилась от его лба в ходе свалки. — Да вы землянин!
Старец ощупал лоб. Когда через несколько секунд значение происшедшего дошло до него, он так и подпрыгнул. Довольно глупое выражение его лица сменилось откровенным ужасом. Жрец взмолился:
— Ник-кому не говорите об эт-том, с-с-сын мой! Ум-моляю вас! Последствия будут страшными! Меня убьют, господствующая Церковь будет низвергнута, основы нравственности и справедливости — уничтожены! Возьмите все, что у меня есть, только не выдавайте эт-той ст-т-трашной т-тайны!
— Ого, так вот, значит, в чем дело? Вы причастны к этой контрабандной операции, да? И пытались убить Фаллона, потому что он собирался вас выдать?
— Нельзя столь грубо и примитивно толковать мои действия. Я… я м-могу все объяснить, хотя повесть выйдет длинная…
— Ха. Неудивительно, что вы с самого начала не желали его видеть. Ну, это упрощает дело. Извини, Фория, свадьба отменяется.
— Нет! Нет! Ведь я люблю тебя!
Хассельборг проигнорировал ее крики, хотя и не без некоторых угрызений совести. Он думал об Александре и надеялся вскоре увидеть ее.
— Итак, Хасте, я сегодня же отправляюсь в путь с королевой Джульнар. Вы же посадите Фаллона обратно в камеру, окружите его там всевозможным комфортом и под страхом разоблачения будете выполнять любые инструкции касательно его, какие я пришлю. Так же вам стоит назначить Ферзао и Гуму пенсию, чтобы они держали язык за зубами. Улавливаете мою мысль?