Башня. Новый Ковчег 5
Шрифт:
— Из-вини, подруга, — парень отцепился от неё, развел руками и снова качнулся. — Н-не хотел.
Его спутница дёрнула парня за рукав, бросила на Нику убийственный взгляд.
— Я же говорил, Ника Павловна, — тут же громко зашептал в ухо Петренко. — Нехорошее тут место. Нельзя сюда приличным девушкам…
Ориентировался здесь Петренко немногим лучше Ники — она это видела по его растерянному взгляду. Куда идти дальше, он явно не знал. Таращился в разные стороны: на столики, раскиданные по углам, по большей части ещё пустовавшие; на пятачок танцпола, где под ритмичную музыку дрыгалось несколько человек, в основном девчонки, все как на
Наконец его взгляд упёрся в стойку бара.
— Вы это, Ника Павловна, давайте пока тут побудьте, — снова зашептал Петренко. — Вон там в углу столик, вас никто не заметит. А я быстро.
— Ты куда? — Ника испуганно схватила его за руку.
— Так я это… старшего здесь надо найти. Чтоб он, значит, позвал кого надо.
— Я с тобой!
— Это, Ника Павловна… лучше не надо вам.
Бледная физиономия Петренко залилась краской. Ника проследила за его взглядом в сторону барной стойки. Там на высоком стуле, больше похожем не на стул, а на тонконогую этажерку, сидела девица, на которой — как показалось Нике с первого взгляда — кроме трусов и лифчика ничего не было. Приглядевшись, она поняла, что это не так. То, что она приняла за трусы, оказалось короткими, блестящими шортами. Девица потягивала какой-то напиток, стреляя глазами направо и налево. Очевидно, сама мысль, что Ника приблизится к этому исчадью ада, бросала Петренко в дрожь.
— Я сам, Ника Павловна, — он потянул её в сторону. — Я быстро. А вы вот тут… подождите. Здесь тихо.
В углу, за столиком, укрытым от любопытных взглядов толстой колонной, и правда было тихо и на первый взгляд безопасно. Но только на первый.
— Ну же, недотрога ты какая. Давай, не ломайся.
Мужик закинул правую руку ей на плечо, с силой сжал и привлёк к себе. Толстые, мокрые губы коснулись щеки. Ника попыталась оттолкнуть его, закричать, хотя и понимала, что это бесполезно — кто её услышит в таком шуме, — но неожиданно красное, блестящее от пота лицо, маячившее перед глазами, исчезло. Мужика словно кто-то сдёрнул с места. Хотя так оно и было — его действительно сдёрнули, подняли за шиворот, и теперь он извивался в руках совершенно карикатурного верзилы, из-за широкой спины которого выглядывал перепуганный Петренко.
— Пшёл вон!
Верзила, служивший по всей видимости здешним вышибалой, даже не опустил, а уронил мужика на землю и для верности выдал тому увесистый пинок, затем повернулся к Нике, и его лицо расплылось в подобии приветливой улыбки. Хотя лучше бы он не улыбался.
— Пойдёмте, барышня. Василий Михайлович сейчас подойдёт.
Кто такой Василий Михайлович, Ника не знала, но послушно последовала за вышибалой, схватившись на всякий случай за семенящего рядом Петренко. Вышибала подвёл их к барной стойке и оставил там. Девица, которая всё ещё сидела на стуле, тут же устремила на них заинтересованный взгляд.
Теперь, вблизи, Ника поняла, отчего так засмущался Петренко. Лифчик на девице, расшитый пайетками, то ли был безбожно мал, то ли такого специального фасона, что пышные груди, усыпанные веснушками, так и норовили выскочить из него, ослепив мир и Петренко своим великолепием.
— Красавчик, — Ника не сразу поняла, что девица обращается к Петренко. — Красавчик, угости даму газировкой.
Петренко, застывший напротив «дамы», как кролик перед удавом, очнулся и громко икнул. Ника почувствовала,
— А чего это ты, красавчик, со своей кралей пришёл? — между тем продолжила девица. Голос у неё был хриплым, но приятным, и, если б она не растягивала жеманно гласные, его даже можно было бы назвать красивым. — Желаешь амур де труа? Я, красавчик, всё могу. Цена двойная, но оно того стоит…
— Пошла вон, Жанна.
За спиной девицы из мрака вынырнул какой-то невзрачный мужичок, а следом за ним появился Долинин. Суровое лицо полковника было недовольным и, как показалось Нике, даже злым. Впрочем, злость была адресована не им, а скорее Жанне, которая, не торопясь, слезла со своего стула-этажерки, и виляя бёдрами, обтянутыми полушортами-полутрусами, не спеша удалилась.
— Развёл тут, понимаешь, — бросил Долинин сопровождавшему ему мужику.
Тот в долгу не остался.
— У меня свой бизнес, полковник, извиняй.
Долинин вспыхнул, но ничего не ответил, отвернулся и уставился на них с Петренко. По тому, как недобро сверкнули его глаза, Ника поняла, что и им сейчас спуску не будет.
— Вы что тут делаете? — в голосе полковника зазвенела злость. — Совсем не соображаете, что творите? Какого лешего вас сюда принесло? У тебя, Петренко, где мозги?
Петренко вытянулся, пошёл пятнами, собрался что-то ответить, но Ника его опередила.
— Владимир Иванович, у нас в больнице главврача арестовали. Маргариту Сергеевну. А она же в курсе про меня, ну и… мы подумали, что там опасно оставаться.
— Вас должны были предупредить. Петренко, — Долинин опять повернулся к Никиному телохранителю. — Тебе Бублик в приёмной сообщение оставил. Он, мать твою, для кого это сделал?
— Так это…
— Так это, — передразнил его полковник. — Ты в приёмной был?
Ника ничего не понимала. Кроме разве того, что, судя по тому, как на их внезапное появление отреагировал Долинин, особой опасности не было.
— Мы думали, его ищут, — опять встряла она. — Ну, что за Петренко уже пришли, а, значит, потом и за мной.
— О господи, — закатил глаза Долинин. — И это майор ещё уверял меня, что он толкового хлопчика приставил. Толкового, ничего не скажешь.
Под убийственным взглядом полковника «толковый хлопчик» сжался, втянул лопоухую голову в плечи, и Нике, хоть она и была в целом с полковником согласна, стало жаль парня. По большому счёту это она сама не пустила Петренко в приёмную, сбила с толку, но ей-то ничего не будет, а вот Петренко огребёт от Долинина по полной — в этом Ника ничуть не сомневалась.
— Вот что, — полковник понизил голос. — Ситуация под контролем. Опасности нет. Ладыгина арестована не из-за вас, а по другому делу. И если бы Петренко не инициативу идиотскую проявлял, а действовал согласно полученным указаниям, то вы бы это узнали ещё в больнице, в приёмной. И не шлялись по сомнительным местам. Ну а теперь, марш отсюда немедленно, и чтобы забыли, где были и что видели. С тобой, Петренко, я потом отдельно поговорю, а ты, Ника, — лицо Долинина чуть смягчилось. — Я очень тебя прошу, давай без самодеятельности. Если Павел Григорьевич узнает, что ты была в таком месте, он ни тебя, ни меня по головке точно не погладит. А в общем… что теперь-то. Василий Михайлович…