Бассейн с нежитью
Шрифт:
– Ээ, простите, эээ... мисс Морган, – сказал полицейский, пока передавал документы обратно. – Никто не может пройти через мост, кроме государственного продовольствия и топливных грузовиков.
– Что насчет них, а? – сказал Дженкс, испугав мужчину. – Рейч, скажи ему, что ты – доктор Маргарет Тэссел. Она в списке.
– Нашел, – сказал Трент, и я протянула руку за его документами, но он наклонился через меня, сверкая профессиональной улыбкой, пока отдавал их полицейскому. – Офицер, мужчина на верху здания ФБВ – мой друг. Я думаю, что могу с ним
Строгое выражение лица копа вдруг стало простодушным.
– Серьезно? – сказал он, превратившись в мальчика-фаната, когда смотрел на права Трента. – Мистер Каламак? – Он снял очки и заулыбался той странной улыбкой человека, который встретил своего кумира. – Ничего себе. Это так круто, – сказал он, переступая с ноги на ногу. – Я получил стипендию благодаря вашему отцу. Это повлияло на то, по какую сторону решетки я оказался.
– Приятно познакомиться, – сказал Трент, и я вжалась в сиденье, когда коп протянул руку для рукопожатия Трента. Я обижено посмотрела на Трента, а он только пожал плечами. – Я понимаю, у вас есть приказы, но у моего друга есть информация об осечках. Мне нужно помочь ему спуститься вниз с башни.
Очевидно, разрываясь, полицейский посмотрел через реку, потом перед собой, на преграду и трех других копов, пытающихся остаться крутыми в их машине.
– Я думаю, мы можем сделать исключение, – сказал он, передавая документы обратно. – Только пообещайте мне, что не станете устраивать беспорядки, – пошутил он.
Я схватила документы Трента, прежде чем он смог это сделать, моргая от его плохой фотографии. Его глаза были широко распахнуты, а улыбка была странной.
– Я спешил этим утром, – сказал Трент, пока раздраженно выдергивал их из моей хватки.
– Пропустите! – сказал полицейский, быстро просвистев три раза, чтобы трое других мужчины задвигались. – Они чисты! – Человек оглянулся на нас. – Я надеюсь, вы сможете поговорить со своим другом, мистер Каламак.
– Спасибо. Я уверен, мой отец был бы рад с вами встретиться.
– Если вам нужно будет где-то остановиться, позвоните мне, – добавил он, а затем нащупал карточку и передал ее. – Отели переполнены, и вы отчасти сейчас здесь застряли.
– Так и сделаю, спасибо.
– Тинки любит утку. – Дженкс метнулся обратно. – Парни тоже дают вам свои номера?
Трент пожал плечами, но коп махнул нам, и я подняла окно так, чтобы мне не пришлось говорить с кем-то еще.
– Это было мило, – сказал Трент, и дрожь прошла через меня, когда шлагбаум проскреб обратно в пространстве за нами. Мы вошли, и это чувствовалось неправильно.
– Как это? – спросила я.
Подняв руку, он поднял окно.
– В последнее время, это не всегда к добру, когда меня узнают на улице.
Я вернулась мыслями к Лаймбкосу. «Они и мы» враждебность возможно не была полностью нова для Трента, но найти ее в общественном окружении.
– Это случается со мной все время, – сказала я, наклоняясь, чтобы осмотреть угол, перед тем как повернуть в город. Мое беспокойство усилилось. Въезд в город чувствовался неправильным, и это было больше, чем просто граффити.
Движение практически отсутствовало, но город был закрыт. Те, кто остался, ездили невзирая на сигналы светофоров, они двигались слишком быстро и пересекали улицы на красный и на мигающий желтый, если никого не было. Напротив, обе автостоянки у стадиона были переполнены.
– Сегодня нет игры, – сказал Дженкс, когда мы проезжали мимо них.
– Они используют его в качестве аварийного жилья,– сказал Трент, указывая на шатер. – Не хочется верить в то, что все настолько плохо. Как им удается держать это под контролем?
Помимо стадиона было мало пешеходов, но те, кто выходил, шли украдкой и быстро. Везде на стенах красовались надписи, покрывая все и разрастаясь, новые символы СВ. Магазины были закрыты, на их дверях висели таблички, некоторые из которых были помечены такими же граффити, как и стены. Это напомнило мне главу из моего учебника по истории для пятого класса о Повороте... под называнием «Темнейший Час Десятилетия».
– Дерьмо на тосте, посмотрите на это, – прошептала я, когда попыталась сделать правый поворот и добраться до башни ФБВ, находя, что все перегорожено. Улица была замусорена кусками цемента и стекла, машины у обочин были покрыты обломками. Запах пыли и дыма висел в воздухе как туман на солнце, и человек, одетый в форму, направлял людей из бизнес-центра ФБВ в другое место, когда знак, указывающих, куда идти людям из башни, не справлялся. Я посмотрела на вершину башни, видя повреждения. Сжав руки, я проехала мимо, не желая быть замеченной фургонами новостей.
– Дженкс, хочешь быстро осмотреться? – произнесла я, опуская окно, и он умчался.
– Я не понимаю, как они не пускают это в новости, – сказал Трент, когда я заехала в переулок, ища место, где припарковаться. Куски цемента замусорили дорогу, и машина скорой помощи была припаркована незаконно в загороженном переулке. – Есть место около машины скорой помощи, – сказал Трент, указывая, и я нажала на тормоз, когда он потянулся к двери, не дожидаясь, когда я остановлюсь, чтобы выйти из машины.
– Трент! – запротестовала я, но он снимал предупреждающую ленту, следя за улицей позади меня, когда жестом показывал мне, что можно идти. Я наклонилась вперед, когда медленно проехала под ней, аккуратно придерживаясь ограничения и паркуясь около машины скорой помощи. Парадная дверь ФБВ была всего через квартал. Мы никогда не найдем место лучше.
– Трент, подожди! – сказала я, когда искала значок ФБВ под сидением, я поставила его на лобовое стекло в надежде, что он даст выбор между тем, чтобы отбуксировать мою машину и оставить ее в покое. Схватив сумку, я вышла, пытаясь тихо закрыть дверь. Там было устрашающе тихо, между этими двумя зданиями, и у воздуха был необычный мускусный запах вампира под все более и более знакомым запахом горящей мебели.