Бастард Ивана Грозного
Шрифт:
Это слово прозвучало для Лёксы, как кнут. Она подскочила и заметалась, было спросоня, но поняв, что находится в чёлне, остановилась и коротко спросила, выхватывая нож:
– Где?!
Санька попутал… Для него казаки – положительная история и традиции, а для нынешнего русского народа, вроде не очень… Тут Санька вдруг вспомнил, что не все даже в двадцатом веке добром поминали казаков. А кто-то даже хотел извести их под корень…
– А как же твои, на Доне? – Спросила Лёкса.
– Знамо, как… Дань с них взяли и всё… Токма мы сёдня в одного плывём. Мы вне кона. Они к нам своё правило и применят.
– Вертаем взад? – Спросила Лёкса.
Мокша покрутил головой.
– Не успеем. Не выгребем. Я лопаты7 не взял. Да и увидели нас. Нагонят.
– И что делать будем?
Мокша пожал плечами, прижал лодку к берегу и потянул её вверх по течению, подыскивая схрон, но ни зарослей рогоза или осоки, ни кустов, ни деревьев не было, и Мокша тянул и тянул лодку вверх по реке.
– Сына могут забрать, – буркнул он.
Дубрава виднелась далеко и добраться до неё, не оставив следов не представлялось возможным. Санька тоже примолк, соображая, что делать.
– Прячься, – вдруг сказал Мокша сыну и показал на траву.
Санька схватил колчан, выпрыгнул из лодки на берег и скрылся в высокой для него поросли прибрежной травы.
– Ракшай! – Вскрикнула Лёкса и сама себе закрыла рот ладонями, увидев приближающийся чёлн.
Мокша подошел к корме и обнял жену прямо через борт.
– Не бойся. Он не пропадёт, если что.
– Мой маленький Шурал8, – сказала Лёкса и из её глаз потекли слёзы.
Мокша одной ладонью гладил голову жены, а другой рукой отвязал пустые ножны «грибного ножа» и повесил на куст ракиты.
Чёлн с пятью казаками поравнялся с ними. Стоявший на носу крикнул:
– Кто такие?
Багры попытались вцепиться в лодку Мокши.
– Ну-ну! Не балуй! – Замахнулся шестом Мокша и одним махом сбил оба багра в сторону.
– Ну ка, сам не балуй, а то с самопала стрельнём.
Двое «дальних» казаков положили самопалы на плечи передних товарищей.
– Берегись! – Крикнул главарь банды. – Ну ка, руки горе!
Мокша положил шест в чёлн и подняв руки, вздохнул.
– Кто такие? – Повторил вопрос старший.
– Селяне мы с Нижней Дубровы, – сказал Мокша. – Перебираемся к родичам на Дон.
– Что за родичи?
– Мокшане… Кавал да Микай.
– То браты твои? – Спросил старшой, хмурясь. – А тебя как зовут?
– Мокша.
– Мокша Мокшанин? – Усмехнулся казак.
– Так кличут иногда, – буркнул Мокша. – Вообще-то, я Мокша Коваль.
– Коваль? – Казак рассмеялся. – То добре! Плыви за нами! Да не балуй, гляди… Отваливай, братцы!
Казаки дружно махнули вёслами. Их чёлн, в два раза больший по размеру, чем чёлн Мокши и Лёксы имел мачту и, свёрнутый в трубу на корме парус.
Санька наблюдал за чёлнами из травы и прикинул, что у него в дубраве растут деревья, из которых можно выдолбить судно и побольше. Причём, не только дубы. В ней встречались и многоохватные липы, и тридцатиметровые ясени. «Интересная дубрава, могучая» – подумал Санька пробираясь вдоль берега.
Ножны он подобрал и повесил на шею. Верёвочки хватило как раз.
Санёк скользил в траве, чуть пригнувшись. На четырёх «ногах» мешал бежать болтающийся через плечо колчан с луком и стрелами. Задумавшись, он едва не наткнулся на двух дозорных. Один сидел и строгал ивовую веточку. Другой лежал рядом и был едва виден. Санёк подполз к ним совсем близко и услышал разговор.
– Ты каких девок любишь? – Спросил лежащий.
– Отстань, ты! Надоел… Всё у тебя про баб. Нешто не пробовал?
– Как, не пробовал?! Не в первой в набеге…
– Ну и чо пристал тогда? Одинаковые они. Вот если бы ты про жену спросил, я бы рассказал… Была у меня жёнка… А про девок… Какую взял, та и хороша. Особо в походе.
– Жёнок нам нельзя… – Грустно протянул молодой.
– Почему, нельзя? Оставайся в посёлке и живи, – рассмеялся старший.
– Ага… А ты придёшь и ограбишь, – молодой заржал. – Не-е-е… Лучше я сам приду.
– То-то… – Глубокомысленно сказал старший. – Мы вольные казаки. Постоянно в походах… Какая жена то?! – Он тоже громко засмеялся.
– По верховьям Дона худо ходить, говорят. Мужи, говорят, тут дюже крепкие.
– Не ждут нас тут. Ты же видел? Скокма уже сёл взяли наши браты… А мы? Жаль атаман наш поздно схватился. Все городки добрые уже побили. А уйдут браты, как мы вертаться будем? Побьёт нас мордва…
– Ты сказывал, у них самопалов нет…
– Ну и чо? Они с луков бьют белке в глаз.
– Да ну?!
– Вот и «да ну»… – Гнусаво передразнил старший. – А так село тут бедное. Кроме рыбы и дичи нет у них ничего.
– Иди ты?
– Сам иди…
– А зачем же мы сюда пришли?
– Мы за кузнецом ихним пришли. Добрый, кажут, кузнец тут. С даром особым…
– А добыча? – Почти застонал молодой.
– Не будет добычи. Сказано, нет у них ничего.
– А девки?
Старший поморщился.
– Дались они тебе? В низовьях возьмёшь.
– Те надоели.
Старший рассмеялся.
– Девки – блуд. Грех тяжкий.
– Да ну тебя, – обиделся молодой, перевернулся на спину, положив голову на камень и уставился в тускнеющее небо. – Попёрлись, не знамо куда… И за кем?
– Сказано… С даром Сварога кузнец. За такого у хана крымского можно много денег взять.
Молодой встрепенулся, перевернулся на бок лицом к старшему, но тот вдруг шикнул на него и приложил палец к губам. Он повёл носом и Санька понял, что он ловит ветер, а ветер дул от него, от Саньки.
– Медведем несёт.