Бастион одиночества
Шрифт:
— Мы живем в трудное время, — сказал Авраам, переходя на менее опасную тропинку, пытаясь отделаться от посетившей их обоих мысли. — Мир сошел с ума, этим все и объясняется.
Ответственность за человеческое тело на улице с надписью «ДОЗА» на спине нес Джеральд Форд или Аб Бим, а может, и сам иранский шах.
Кто-нибудь из здешних жителей, услышав слова «Иди к черту», вполне мог понять их буквально. Особенно люди с Невинс-стрит.
— Этот район погубит нас, и все по моей вине. Прости меня, Дилан. Мне следовало раньше подумать об этом. — Внезапно, почти автоматически, Авраам стал превращаться в себя обычного — во всем разочарованного, все презирающего. Возможно, его угнетали воспоминания о сегодняшней
— Посмотри на нас, Боже! — простонал Авраам.
Единственный путь очищения от грехов начинался возле их ног.
— Он хоть жив?
— Не знаю, — ответил Дилан.
Авраам опустился на колени, осторожно положил руку на плечо человека, легонько потеребил его и попытался повернуть на бок. Дилан наблюдал за ним в немом ужасе.
— Вы… — нерешительно произнес Авраам. Какой вопрос уместно задать мертвецу? Вам удобно? Все в порядке? Авраам выкрутился, ограничившись коротким «Эй».
Невероятно, но человек на асфальте пошевелился, дернул руками и ногами и прохрипел:
— Какого черта?
Он покрутил головой и ударил в воздух локтем. Как бы долго он ни спал, проснувшись, вспомнил о каком-то конфликте, необходимости защищаться от кого-то или чего-то. В нос Аврааму шибанула вонь, он испуганно отдернул руку.
Они и не надеялись, что человек жив. И оба ужаснулись мысли, что разговаривали над спящим. Быть может, он даже слышал их.
— Все в порядке, приятель, — глухо произнес Авраам. Дилану показалось, отец решил, что человек на асфальте просто упал в обморок, а не врос в этот клочок земли, поселившись здесь. — Мы вызовем «скорую».
На улице появилась скучающая проститутка. Было тихо, машины почти не ездили, и зеленый свет светофора на перекрестке совершенно бессмысленно сменялся красным. Женщина раскачивающейся походкой перешла дорогу и обратилась к троице — мальчику, высокому, худому мужчине и грязному бродяге на земле.
— Развлечься не желаете?
Лучшие краски имеют замечательные названия: «прозрачная вода», «слива», «желтый Джона Дира», «фруктовое мороженое», «королевский пурпур». На них позарится даже слепой, если кто-нибудь прочтет ему эти названия. Краски — главное в создании объемных букв, украшенных заклепками и струйками крови, окруженных облаками звезд, зигзагообразными молниями или примостившимся сбоку, как церемониймейстер, котом Феликсом. Рисуются эти шедевры на стенках вагонов метро, на школьных заборах, оградах площадок для игры в гандбол, и уходит на все часов пять-шесть кропотливого труда посреди глухой ночи. Рисуют, распыляя краску из пульверизатора, двое ребят: наиболее талантливый берет на себя очертания и теневые эффекты, второй только заполняет контуры. Двое других парней обычно стоят на страже — в конце квартала или у входа в депо. Домой художники возвращаются в кошмарном виде, с головы до ног перепачканные краской. Бдительные родители сразу догадываются, в чем дело. Наркоманы не обращают на такие мелочи внимания.
Главное — подобрать нужные тона. То есть наведаться в «Маккрори».
Сегодня на Дин-стрит собирается артель: временная, быть может, на один раз. Ее возглавляет Мингус Руд. В составе команды Лонни, Альберто, Дилан и сам Мингус. У них есть план, намеченная схема действий, которая, как и само мероприятие, придумана Мингусом. Может, он узнал все эти секреты от других ребят, но это не имеет особого значения. Команда находит его план блестящим и со всем соглашается. Точнее, они в восторге от предложения Мингуса, опьянены, окрылены.
«Маккрори» — это универмаг на Фултон-стрит. Через квартал от него есть еще А&С — «Абрахам и Строс» — восьмиэтажный монолит в стиле арт деко, машина времени, встроенная в блистательную магазинную
В «Маккрори» провернуть дельце гораздо проще. «Маккрори» — это, по сути, подделка под «Вулворт». Тут пахнет попкорном, продают бижутерию, разложенную в витринах из оргстекла, есть фотобудка и закусочная. Дети заказывают там молочные коктейли на украденные здесь же деньги. На нижних этажах продают белье, детскую одежду и произведенные неизвестно кем паршивые кеды. Распродажи «Снова в школу» сменяются тыквами из гофрированной бумаги, те, в свою очередь, — нитями рождественских гирлянд, за которыми следуют валентинки, пасхальные штучки и летние акции. Над всем этим плавают записанные на пленку голоса. На первом этаже товары для дома. Вот сюда и направится команда Дин-стрит. У них все готово.
Как предусмотрено планом Мингуса, Дилан стоит, будто кого-то ожидая, в толпе снующих туда-сюда покупателей: большей частью темнокожих дам, волочащих за собой детей. Сегодня он надел очки и полосатую рубашку «Айзод», одолженную Мингусом, застегнул ее на все пуговицы, как самый настоящий тихоня-отличник. За плечами у него рюкзак, только набитый не учебниками, а мотками проволоки.
Лонни, Альберто и Мингус на первом этаже «Маккрори» переносят банки-распылители с места на место, ходят взад и вперед мимо указателей «НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ ТО, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО, СПРОСИ» и полок с фотоальбомами. Все трое — два черных мальчика и один пуэрториканец — привлекают к себе внимание охраны «Маккрори». Это им и нужно: их задача — накалить атмосферу. Они довольны, что вновь попались на глаза охране, когда тащили «Крайлон» в проход между полками, но банки прячут осторожно, когда в их сторону никто не смотрит. Пару раз, когда в руках ничего нет, они даже разыгрывают хулиганские сценки, показывая друг другу жестами, будто намереваются запихнуть банку с краской за пазуху.
Им весело, их смешит эта игра — подготовка к ограблению магазина.
Пять минут спустя там же появляется Дилан, делающий вид, будто к тем троим не имеет никакого отношения. Щуря глаза, он осваивается на игровом поле, оглядывает ярко освещенный лабиринт проходов между полками, покупателей, охрану и своих приятелей. Вдыхает запах попкорна. Охрана, состоящая в основном из крепких ямайских женщин, как и следовало ожидать, по пятам следует за Мингусом, Лонни и Альберто, двигающимися в глубь отдела, к полкам с мусорными ведрами, граблями и метлами, где следить за ними гораздо сложнее. Дилан хмурится, поправляет очки и с невинным видом подходит к полкам, которые они выбрали вчера днем. Наступает самый ответственный момент. С замиранием сердца, отяжелевшими от страха пальцами Дилан достает банки «Крайлона», спрятанные Мингусом, Альберто и Лонни, и складывает в рюкзак: «мандарин», «хром» «морская волна».
Сегодня ты белый парень, годный для дела.
И пусть Мингус и впредь думает, как использовать вашу непохожесть для пользы.
Дилан устремляется к выходу. Банки в рюкзаке тихо постукивают друг о друга. Настоящее сокровище. Продолжая создавать уже совершенно бесполезную сумятицу, трое друзей Дилана внезапно расходятся в разные стороны. Мингуса, лучшего актера, ловят и обыскивают две охранницы. Альберто орет им от дверей: «Пошли на хрен!». Просто так, потому что ему ничего за это не будет.