Батальон смерти
Шрифт:
– Верно! Верно! Правильно! Конечно! Все так и есть! Так и есть! – послышались одобряющие голоса со всех сторон.
– Свободная Россия не будет в безопасности, покуда солдаты кайзера топчут ее землю, – продолжал оратор. – Поэтому мы должны подготовиться к генеральному наступлению, чтобы одержать великую победу. Мы должны действовать вместе с нашими союзниками, которые помогают нам громить германцев. Надо уважать офицеров и подчиняться им, потому что не может быть армии без командиров, как не может быть стада без пастуха.
– Правильно! Правильно! Хорошо сказано! Это точно! Это верно! – выкрикивали солдаты.
– А
– Да, готовы! Мы пойдем! – отвечали тысячи голосов.
Затем председатель полкового комитета Орлов, парень образованный, выступил с ответным словом:
– Да, мы готовы сражаться. Но мы хотим, чтобы те миллионы солдат в тылу, которые разбрелись по всей стране, переполнили города, битком забили железные дороги и ничего не желают делать, вернулись на фронт. Давайте пойдем на врага все вместе. Время речей прошло. Мы хотим действий, или мы разойдемся по домам.
Товарища Орлова горячо поддержали. Действительно, он сказал именно то, что думали все мы. Было несправедливо по отношению к сидевшим в окопах позволять сотням тысяч их товарищей бездельничать в тылу. Родзянко с нами согласился. Он обещал, что приложит все силы к тому, чтобы устранить эту несправедливость. Однако в ответ на настойчивые вопросы офицеров, почему упускается блестящая возможность для проведения всеобщего наступления, он признался, что в данном случае Временное правительство и Дума бессильны.
– В этих делах первое слово принадлежит Совету, а также Керенскому и другим влиятельным фигурам в правительстве, – сказал он. – Именно они определяют политику страны. Я призывал их не упускать время и немедленно отдать приказ о генеральном наступлении, но тщетно.
Потом Орлов представил меня Родзянко, описав мои боевые заслуги с начала войны. Председатель Государственной думы был очень удивлен и растроган.
– Я хочу поклониться этой женщине, – сказал он, тепло пожимая мне руку.
Он поинтересовался моим мнением о положении на фронте. Я излила всю горечь, скопившуюся на сердце.
– Не могу смириться с новым порядком, – сказала я. – Солдаты не воюют больше с немцами. Я пошла в армию, чтобы защищать страну. А теперь это стало просто невозможно, и мне не остается ничего другого, как уехать.
– Но куда же вы отсюда поедете? – спросил он.
– Не знаю. Наверно, поеду домой. Мой отец стар, мать больна, и они так бедны, что им впору просить милостыню.
Родзянко похлопал меня по плечу.
– А не хотите ли заехать ко мне в Петроград, геройчик? Я подумаю, что можно сделать для вас.
Я с радостью приняла приглашение и сказала ребятам, что скоро уезжаю. Мне выдали новое обмундирование, а командир пожаловал сто рублей. Быстро распространилась весть о том, что Яшка уезжает, и около тысячи солдат, многим из которых я спасла жизнь в бою, написали в мою честь благодарственное письмо.
Там была тысяча подписей! – и все имена дорогих мне парней, связанных со мной узами огня и крови. На длинном рулоне бумаги значились все бои и сражения, в которых мы участвовали, все эпизоды, связанные со спасением людей и самопожертвованием. Сердце прыгало от восторга,
Стоял светлый май, а на сердце у меня – осенняя грусть. Да и на сердце у матери-России тоже была осень. Ослепительно сияло солнце. Поля и леса буйно цвели всеми красками весны. В окопах царил мир, спокойно было на ничейной земле. Моя страна все еще переживала радостное возбуждение от вновь обретенной свободы. Этому младенцу, выстраданному поколениями в муках и борьбе, едва исполнилось два месяца. Он появился на свет с первыми теплыми ветрами, и какими же глубоко затаенными оказались в нас силы, которые он пробудил, сколь заманчивы были его посулы! Мой народ все еще находился во власти чудесных иллюзий, возникших в те первые дни. Казалось, наступившая весна будет длиться вечно.
А мое сердце изнывало от тоски. Вся радость погасла. Мне чудилось завывание осенних ветров. Я шестым чувством ощущала неминуемую трагедию, надвигавшуюся на нас, и сердце мое скорбело о матушке-России.
Полк был построен в шеренгу, чтобы я могла попрощаться со всеми. Я обратилась с такими словами:
– Вы знаете, как я вас люблю, как вы мне дороги. Кто вытаскивал вас ранеными с поля боя? Яшка. Кто перевязывал ваши раны под огнем? Яшка. Кто переживал вместе с вами все опасности и делил все невзгоды? Яшка. Баба Яшка. Я сносила ваши оскорбления и радовалась добрым словам. Знала, как принимать от вас и то и другое, потому что понимала ваши души. Вместе с вами я могла бы выдержать все, что угодно. Но того, что творится сейчас, выносить больше не могу. Я не в силах спокойно смотреть на братание с неприятелем. Мне надоели эти бесконечные митинги и нескончаемый поток ораторов с их пустыми речами. Пора действовать, время болтовни прошло – иначе будет слишком поздно. Наша страна погибает, и свобода вместе с нею… Но я люблю вас и хочу остаться вашим другом…
Тут я остановилась. Дальше продолжать не могла. Ребята от души желали мне счастливого пути. Они говорили, что им очень жаль расставаться со мной, но, конечно, мне самой надо было решать, что делать. Они заверяли, что, как и прежде, уважают меня и что, когда бывали дома в отпусках, всегда наказывали своим матерям молиться за меня. Они клялись, что всегда будут готовы положить свою жизнь за меня.
Командир предоставил свою легкую коляску, чтобы довезти меня до железнодорожной станции. В тот день один делегат от нашего полка отправлялся в Петроград, и мы решили ехать вместе. Солдаты пожимали мне руки на прощание, желали счастья и доброго пути. А когда лошади тронули с места, увозя меня от боевых друзей, в сердце моем словно что-то оборвалось, и я почувствовала себя очень одинокой в этом мире…
Глава одиннадцатая. Я формирую Батальон смерти
По пути в Петроград ничего особенного не произошло. Поезд был набит до отказа возвращавшимися с фронта солдатами, которые спорили днями и ночами. Я оказалась втянутой в один такой спор. Темой всех обсуждений был мир, немедленный мир.
– Но как вы добьетесь мира с германцами, – ввязалась я в разговор, – коли они захватили часть России? Сначала мы должны одержать победу, а иначе наша страна пропадет.
– Ах, ты за старый режим! Ты хочешь обратно царя! – угрожающе надвинулись на меня несколько солдат.