Батарейка для арда
Шрифт:
Мина выдержала эффектную паузу, чтобы я оценила цифры, и продолжила:
— Первыми полетят неадекваты — то есть, прошу прощения, эмоционально не уравновешенные соискательницы. Ты не представляешь, сколько психически неуравновешенных дам-с шлет свои анкеты на отбор. Иногда складывается впечатление, что все недоохваченные официальной медициной обретаются там, в этих очередях, и их оттуда автобусам отправляют в профильные заведения, а за углом центра подготовки дежурят санитары с носилками… Вторым пунктом отсеивают тех, кто врал в анкетах. С этими возятся дольше. К моменту начала отбора по каждой предоставленной анкете у ребят из службы безопасности уже
На этом образе я хихикнула, и Мина отсалютовала мне бокалом. Она вообще была отличной рассказчицей, и явно получала удовольствие от процесса. Сделав глоток вина, она невозмутимо продолжила:
— Если вранье невинное — там, размер груди приврала или операцию по косметической пластике утаила — то, может, и не погонят. Но шансы претендентки это существенно снизит. Наши не любят вранье. Оно наводит их на мысли о ненадежности партнера. Так что, если уж ты врешь — врать должна виртуозно, иначе это сито не проскочить. За первые две недели отсеивается половина. Это титаническая работа, Ли, я не знаю, как люди на ней не сходят с ума. Потому что иметь дело с запертыми в одном здании взвинченными девицами числом под тыщу — так себе удовольствие. И вот после этого начинается, по сути, настоящий отбор. Тесты. Анализы. Уроки — которые не редко сами по себе тесты. Опять анализы. Обследования. За девять месяцев, которые длится отбор, тебя исследуют всю, от ногтей на ногах до кончиков поставленных дыбом волос. На самом деле, отбор — это легальный способ бесплатно пройти полное медицинское обследование у лучших специалистов. Туда стоит рваться уже за одним только этим!
Она сделала страшные глаза, я не удержалась от смешка, и мы снова чокнулись бокалами.
— Если в процессе выявят незначительные проблемы со здоровьем, то по обстоятельствам. Если девушка перспективная — тут же и подлечат, если есть другие противопоказания — вручат результаты и вежливо укажут на дверь. Если проблемы значительные — выдадут рекомендации, могут даже с направлением поспособствовать. Они отзывчивые ребята, и им абсолютно не жалко задействовать административный ресурс… И если девушка перспективная — то опять же, милости просим на будущий год. На самом деле, по состоянию физического здоровья отсеивается мизер. Основная причина — решение психологов, и — та-дам, сюрприз! — особенности твоей собственной энергосистемы.
Если ты не способна восстанавливаться быстро и без ущерба для тебя, на отборе тебя завернут. Ну и командованию ардов не нужны истерички, которые станут мотать нервы подчиненным. Дом должен — это место отдыха и восстановления, и энергопартнер не должен быть источником дополнительного психологического напряжения.
В целом, все было очень даже логично, кроме одного. И именно об этом я и спросила:
— Так что же с вами делают целых девять месяцев?!
— По большому счету — именно отсеивают психологически недостаточно устойчивых и гибких. Занятия — это так. Если у тебя хоть что-то есть между ушами — сдашь. А если ничего нет — то тебя все равно еще до экзаменов отсеют.
Я хихикнула, а Мина внезапно оживилась:
— На самом деле, единственная дисциплина, которая может составлять какие-то сложности, это право. Да и то, потому что преподаватель читает лекцию о том, что энергетическое партнерство — это контрактные отношения, с четко обозначенными правами и обязанностями сторон, и оно не является основанием для каких-либо претензий личного характера, а по аудитории прямо гуляет эхо девичьих мыслей «Ну уж меня-то это точно не касается!» и «Уж на мне-то он точно женится!». И в глазах — розовые мечты, без малейшего осознания предмета…
Мина улыбнулась, грустно и как-то тепло, что ли, а мне стало понятно, что говорила она и о себе. В первую очередь — о себе.
— В общем, при заключении договора о донорстве каждой мадам, помимо электронной версии, на руки выдают бумажный экземпляр контракта, и это очень увесистая папка, которой в самом крайнем случае можно стукнуть себя по голове со словами «Ну я и дура!». Подозреваю, что как раз затем и выдают!
Она поставила бокал на столик, и села на диване боком, повернувшись ко мне лицом. Подобрала под себя ноги, оперлась локтем на спинку дивана. И продолжила:
— Но я увлеклась. Мы ведь говорили про замужество. Так вот. Девушки приходят на отбор кто зачем. Кто-то насмотрелся романтических фильмов и жаждет любви с прекрасным ардом. И замуж. Кто-то просто и бесхитростно хочет денег (и замуж). Кто-то приходит, чтобы укрыться от давления семьи, защититься от неприятностей, спрятаться от проблем, с которыми не в силах справиться самостоятельно, но которые перемелет, не заметив, система. И — да-да! — выскочить за своего защитника замуж. Процентов пять претенденток, не больше, имеют четкую цель без этого ма-а-аленького довеска.
Она свела музыкальные пальчики, оставив между ними узенький зазор, чтобы показать, какой довесок маленький.
— Из тысячи девушек отбор проходят около двухсот кандидаток, не больше. Они получат сертификаты, и будут считаться дипломированными донорами. Из этих дипломированных — контракты с ардами заключат процентов шестьдесят, потому что ардов-то ограниченное количество! Каждый год известно, сколько их будет призвано на службу, и доноров всегда подготавливают исходя из этого числа… Оставшиеся сорок будут числиться энергетическим резервом. Так вот, — Мина хитро улыбнулась, посмотрела сквозь бутылку на просвет, разлила по бокалам остатки, и коварно заключила: — Вот из тех счастливиц, кто все-таки заполучил контракт, семьдесят процентов имеют все шансы удачно выйти замуж за благополучного, успешного мужика!
Я поперхнулась в бокал смехом. Вот ведь хитрюга! Намеренно выждала, пока я глотать начну! Я прожгла ее возмущенным взглядом, а она как ни в чем не бывало, с невинным видом заключила:
— Таким образом, воспользовавшись простейшими математическими приемами, можем посчитать, что из каждой тысячи девиц осуществят заветную мечту… Сколько?
— Восемьдесят пять? — неуверенно предположила я, успев прикинуть мысленно и наглухо запутаться в «простейших математических приемах».
— Восемьдесят четыре, — поправила меня Мина.
Я надулась — да ну, так не честно! Она наверняка просто знала!
А Мина, не обращая внимания на мое дурачество, со вздохом подвела итог:
— И именно они и составляют те «семьдесят процентов», широко разрекламированные средствами масс-медиа, задача которых — привлечь на отбор как можно больше претенденток! — и, внезапно, резюмировала: — Кругом вранье!
Я задумчиво кивнула, размышляя о том, что была-таки права. Девушек манят на это место вовсе не материальные блага, они идут, в большинстве своем, вовсе за другим. За личным счастьем.