Батяня просит огня
Шрифт:
– Погоди, сейчас я тебя вытащу! – Курагин решительно направился к дверце, чтобы открыть ее, однако мулат почему-то резко захрипел, словно силясь сообщить ему нечто важное, однако, тут же закашлявшись, так и не смог выдавить ни одного членораздельного звука.
Охранники подбежали к Курагину, чтобы помочь ему вытащить Хопкинса. Он наконец распахнул дверцу машины и увидел, как что-то внезапно отскочило от нее внутрь салона. Приглядевшись внимательнее, Курагин остолбенел. На дне салона лежала граната с выдернутой чекой.
«Вот тебе и последний подарочек от Батяни», – успел он подумать с тоской, вдруг поняв, что же такое хотел сказать Сэм и почему он так отчаянно хрипел, когда Курагин
Машину и все вокруг сотрясло мощным взрывом. Тела охранников разлетелись, словно тряпичные куклы. Над покореженной иномаркой, от которой осталась лишь груда металла, взвился яркий столб огня. Сэм Хопкинс полз к вертолету, цепляясь руками за корни и отталкиваясь от них локтями, оставляя за собою кровавый след. Он поднял голову и ничего не понимающими глазами посмотрел на вертолет. Затем снова продолжил свое движение.
Пилот вертолета несколько секунд колебался, глядя на происходящее вокруг. Затем, выругавшись и решительно махнув рукой, он включил двигатель и поднял машину в воздух. Вертолет развернулся в воздухе и полетел по направлению к Манаусу.
Глава 38
Скромный джип с эмблемой Гринпис катил по улицам Бразилиа. Десантники буквально прилипли к окнам автомобиля. Город действительно впечатлял: ультрасовременные здания из стекла и стали возвышались над окружающей их саванной как мираж. Неудивительно, ведь Бразилиа – это город, задуманный и построенный по единому плану, как воплощение мечты человечества об идеальном технополисе. Город, спланированный в форме самолета или птицы с раскинутыми крыльями.
– Вот это да, даже не верится, что это построили люди, – восторженно сказал Никитенко, глядя на здание Национального театра. – Словно из сказки…
– Это далеко не самое интересное, что есть в этом городе, – сидя за рулем джипа, Ружена улыбалась, глядя на пораженных невиданным зрелищем российских офицеров. Рядом с ней, на переднем сиденье справа, сидел Батяня, сзади разместились Никитенко и Железняк, со свеженаложенным на руку гипсом.
– Город был построен в конце пятидесятых годов двадцатого века по плану талантливого архитектора Лусиу Коста. Идея строительства столицы в глубине страны была предложена еще в тысяча семьсот восемьдесят девятом году, – рассказывала Ружена. – Тогда это было, естественно, воспринято как бред, ни больше ни меньше. Однако, как и каждая гениальная идея, эта тоже прошла через все стадии – от «это же абсурд» через «вообще-то в этом что-то есть» до «кто же этого не знает!» Вновь эта мысль возникла в двадцатых годах девятнадцатого века, когда Бразилия свергла господство Португалии и была объявлена «независимой империей». Императорам было недосуг рассматривать бред гениев-одиночек, и идея строительства нового города вновь обрела своих сторонников только через семьдесят лет, когда империя была объявлена республикой. Наконец к власти пришел одержимый мечтой о процветании страны президент – Жуселину Кубичек ди Оливейра. Благодаря его энтузиазму, а также таланту двух таких выдающихся архитекторов, как Оскар Нимейер и Лусиу Коста, родился этот потрясающий город.
– Они что, сто пятьдесят лет думали, прежде чем построить это чудо света? – спросил Никитенко.
– Ну, получается, что так, – Ружена продолжила экскурс в историю и культуру, просвещая своих спутников. – Город лежит у истоков рек – Токантина, Параны, Сан-Франциску и Корумбы, в тысяче километров от побережья. Окруженный огромным искусственным озером Пантаналом, которое не позволяет прорваться в город жаркому дыханию равнин и служит естественным водозабором во время паводков, город выстроен вдоль двух пересекающихся магистралей:
– М-да, наверное, долго бразильцы строили все эти чудеса… – пробормотал Батяня.
– Да в принципе, вовсе и не долго, – Ружена продолжала болтать не умолкая. – Строительство началось в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, а уже в шестидесятом президент страны официально открыл «город надежды», выросший посреди красной пустыни. Тогда же Бразилиа была торжественно провозглашена столицей, и вскоре сюда переехало федеральное правительство. Вот сейчас мы проезжаем мимо здания Министерства внутренних дел. Вы когда-нибудь видели, чтобы здание в прямом смысле плавало в окружающем его водоеме?
Все трое россиян дружно помотали головами в знак отрицания.
– А еще скоро мы будем проезжать мимо футуристического собора, украшенного бетонными «пальцами», похожими на терновую корону. Так что обратите внимание.
Никитенко только что-то невнятно бормотал и крутил головой по сторонам. Он чуть не свернул себе шею, засмотревшись на какое-то здание в виде черной башни. Еще, что особенно его удивило – автомобильные развязки, четырехполосные магистрали, многоэтажные проезды были спланированы так, что создавалось полное отсутствие перекрестков. Поистине Бразилиа была построена для автомобилистов.
Ружена заметила, что на Батяню город тоже произвел сильное впечатление.
– Этот город – не просто один из самых молодых в мире. Он построен специально как столица – символ обновленного государства, уверенно развивающего свой экономический и культурный потенциал. Наверное, поэтому город получил имя своей страны. Бразилиа по праву считается чудо-городом. Совершенная планировка, передовые технологии и потрясающая архитектура позволили ЮНЕСКО признать Бразилиа частью всемирного наследия.
Батяня прищелкнул языком.
– Вы так много знаете об этом городе… Вам, часом, не приходилось здесь работать экскурсоводом?
– Нет, не приходилось, – улыбнулась Ружена. – Просто я жила здесь некоторое время, и чтобы провести его с пользой, я изучила немного историю города и посетила множество его достопримечательностей.
– Да уж, я бы тоже пожил здесь пару-тройку месяцев, – кашлянув, подал голос Железняк, молчавший до этого всю дорогу.
– Ну, в общем-то, я не просто так здесь жила. Я ведь год проходила стажировку в Бразильском университете. Также работала некоторое время в лаборатории, изучала местные виды растений в саванне. Кстати, именно после этого я стала работать в Гринписе.
– Так это там ты научилась обливать людей спиртом и поджигать? – с улыбкой спросил Никитенко.
– Нет, этому я научилась уже по ходу дела, – нахмурилась Ружена. – Так вас подвезти к российскому посольству?
– Возможно, но вовсе не обязательно, – уклончиво ответил Лавров. – Даже если я ошибаюсь, то дальше мы уже на такси доберемся.
– Да-да, заодно по городу погуляем! Давайте, а? – Никитенко явно прельстила возможность провести немного свободного времени в этом необычном городе. – Может, сходим в местный зоопарк? – Он просительно взглянул на Лаврова.