Байки из роддома

Шляхов Андрей

Старшая сестра, убедившись, что пациентка успокоилась, заспешила к выходу.

– Халат смените, Анна Сергеевна! – крикнул ей Данилов: старшая медсестра испачкалась меньше остальных, но с полдюжины пятен на ней было.

– Потом, потом! – отмахнулась Анна Сергеевна, явно торопясь догнать ушедших.

Данилов скептически посмотрел на лежащую на кровати пациентку. Та, судя по ее взгляду, находилась в полном сознании.

– Вы помните, как вас зовут и где вы находитесь?

– Оксаной меня зовут, –

вздохнула та. – А нахожусь я в роддоме. У меня под утро аллергия случилась, потому меня сюда и перевели…

– Прекрасно, память в порядке! – одобрил Данилов. – А чего ради, Оксана, вы такой переполох устроили?

– Испугалась чего-то сдуру, честно скажу – сама не знаю, что на меня нашло. Все такое чужое вокруг, вдруг страшно мне стало…

– Беременная, а ведете себя как каскадер, – упрекнула Люба. – Если мы вас развяжем – не будете больше хулиганить?

– Не буду, – пообещала Оксана.

– Ну смотрите, верю в последний раз.

Люба достала из кармана халата ножницы и освободила пациентку от пут, а Данилов внимательно осмотрел рану.

Из пункционного прокола на коже сочилась кровь, припухлости в месте пункции не было. Боли не было – пациентка никак не реагировала, когда доктор прощупал кожу возле раны. Впрочем, возможно, это действовал лидокаин.

– Люба, тампоны и перекись, пожалуйста!

Очистив кожу от потеков крови, Данилов взял один сухой стерильный тампон, крепко прижал его пальцами к месту пункции и попросил Любу:

– Срочно четыре кубика этамзилата в вену.

Этамзилат – надежное кровоостанавливающее средство, которое при внутривенном введении начинает действовать уже через пять минут – то что надо.

Ранение подключичной артерии при пункции считается тяжелым осложнением, но далеко не в каждом случае нужно вмешиваться сосудистым хирургам. Как правило, чтобы остановить кровотечение из поврежденной стенки артерии, достаточно консервативных мер.

Пока Люба набирала в шприц физиологический раствор и этамзилат, Данилов огляделся по сторонам – ему стало интересно, чем заняты остальные пациентки реанимации. Все было нормально – одна спала, а другая с любопытством наблюдала за происходящим. Встретив вопросительный взгляд доктора, она смутилась и отвернулась к стене.

– Владимир Александрович, вы что – так и будете стоять и держать артерию? Давайте давящую повязку наложим, – предложила Люба, протирая место укола тампоном, смоченным спиртом.

– Не надо, – отказался Данилов. – С повязкой дольше провозимся, да и держать-то всего пять минут.

– Ну, как знаете.

Люба медленно-медленно ввела раствор в вену, затем согнула руку пациентки, оставив в месте сгиба тампон и строго сказала:

– Десять минут руку не разгибать. И не забывайте, что вы обещали хорошо себя вести. А то доктор вам усыпляющий укол назначит…

– Люба!!!

– Да шучу я, Владимир Александрович! Уж и пошутить нельзя!

Когда Данилов перестал прижимать артерию, Люба наложила на место пункции сложенный в несколько слоев бинт и зафиксировала его лейкопластырем.

Чрез четверть часа Данилов окончательно удостоверился в том, что кровотечение прекратилось.

– Ну что, Оксана, будем ставить катетер с другой стороны? – спросил он у женщины.

– Если нужно…

– Фокусов больше не будет? Или связать вас для надежности?

Насчет «связать» Данилов конечно же пошутил, но пациентка приняла его слова за чистую монету.

– Нет, доктор, я не шелохнусь! – пообещала она и в этот раз сдержала обещание.

Как только катетер был благополучно установлен, Оксана повертела головой и радостно сообщила:

– Не болит и не колется!

– Так вы боялись, что будет болеть и колоться? – спросил Данилов.

– Конечно, – подтвердила Оксана. – Я же видела, какая огромная была иголка.

«Под наркозом «подключичку» ставить, конечно, глупо, – подумал Данилов. – Но вот глаза завязывать не мешает».

В блоке реанимации появился заведующий.

– Что тут у вас стряслось? – негромко поинтересовался он, подойдя к Данилову. – Кровищи-то…

– Необъяснимые страхи при постановке катетера, – ответил Данилов. – А это сейчас ликвидируем. Я просто не хотел наводить порядок до того, как поставлю катетер с другой стороны. Вдруг еще напачкали бы.

– Назначь ей часов через пять никотиновую кислоту для активации фибринолиза и гепарин по пятьдесят единиц на килограмм в сутки, для профилактики тромбоза, – велел заведующий.

– Непременно, – пообещал Данилов. – Я и сам собирался.

Если сразу же после перфорации артерии следует вводить препараты, увеличивающие свертываемость крови для остановки кровотечения, то немного позже настает черед лекарств, снижающих эту самую свертываемость – чтобы в месте повреждения не образовался тромб.

– Как давление? – спросил Возенсенский.

– Сто тридцать на восемьдесят, – доложил Данилов.

Он обернулся к Любе, сидевшей на посту и сказал:

– Можете наводить порядок. Я буду в ординаторской.

– Да, – кивнул Илья Иосифович, – пора бы и кофея выпить.

– Не кофея, а кофию, – в шутку поправил его Данилов.

– Ну да, – не стал спорить шеф. – Именно – кофию. Заодно расскажу о комиссии.

– Замучили?

– Меня – нет, – улыбнулся заведующий. – Поняли, что с тобой, кровавым маньяком, убийцей и насильником, шутки плохи, и умотали прямиком в обсервацию, где выложились по полной программе. Сейчас выделываются в гинекологии. Пытают Борю, выясняя, когда он в последний раз заходил в свой процедурный кабинет…