Байки негевского бабайки. Том1
Шрифт:
Царский терем закачался -
царь, считай, с цепи сорвался.
Гадом буду, коль загну:
месяц кряду ял жену.
Сверху, снизу, сбоку, сзади.
И при свете, и не глядя.
На
и привязанным к кровати,
в позе рыбки, в позе птички,
всунув внутрь две клубнички.
А к пятнадцатому утру,
изучая Кама-сутру
принимал такие позы,-
хрен распутаешь без дозы.
И использовал игриво
масло розы и оливы
лепестки цветов из сада,
благовония Багдада,
и египетский экстракт
чтоб острей казался акт.
Да с массажем, со щекоткой,
с воском, льдом и даже с плеткой.
А в святое воскресенье
облизал жену с вареньем.
И царица так старалась,
что кровать под ей сломалась.
Стоны сладки их объятий
да скрипение кроватей
шло в оконны изразцы,
так, что бравые стрельцы,
опершися на пищали,
по пять раз за ночь кончали.
С той поры царицы сестры
зависть чувствовали остро.
Ведь и им хотелось чтоб
Их хоть кто-то тако ёп.
Сговорились со свекрухой,
Мол,
лишь придумать не могли,
как бы их не замели.
Царь дороден, крепок телом,
ел немало и умело,
но и тратил много сил.
Царский кравчий заносил
в терем кучу всякой снеди
и на злате, и на меди.
Но ипаться без конца…?
Царь сперва опал с лица.
Не прошло и три недели -
руки, ноги похудели.
Через месяц царь-отец
стаял, словно леденец,
и уже поссать с потели
поднимался еле-еле.
Не спасали ни снетки,
и не взбитые белки,
ни орех кедрова бора,
ни женьшень, ни мандрагора.
Месяц полный миновал -
царь, видать, затосковал,
и, в одну уставясь точку,
с блюд не тронув ни кусочка,
у стола сидел полдня,
повторяя: "Все фуйня!"
Лишь одна мужская сила
в нем по – прежнему бурлила.
Но видать, и ЭТО дело
потихоньку надоело.
Царь врубился, наконец,
что настал ему писсец.
Со здоровьем вовсе худо,
надо когти рвать, покуда
в прах жена не заипла.
Конец ознакомительного фрагмента.