Байки под хмельком
Шрифт:
— Не-е-е, — погрозил пальцем сторону приятеля Лючкин, — Иногда хватают.
— Только дураков-то и хватают. А с умными им нипочем не справиться. У моей дочки в школе занятия отменили: кто-то из учеников позвонил и сказал, что в раздевалке бомба заложена. В школу-то приехали, а бомбы нет. И того, кто позвонил, поймать не смогли. Ребенка вычислить не смогли! А ты говоришь — хватают.
— Так он с автомата, наверное, звонил. А те, кто из квартиры дезинформацией занимаются, — тех хватают. — не сдавался Лючкин, вступая в спор.
Как так, третью бутылку уже
— Да если хочешь, я сейчас наберу ноль два и скажу, что в нашем продовольственном бомба под прилавком. И фиг они меня вычислят.
— И не вздумай! Еще как вычислят. У них на этот случай специальная аппаратура по определению телефона и адреса.
— Не вычислят, — не сдавался Тарайкин, — надо только быстро сказать и сразу трубку на телефон. Мы в детстве пожарников знаешь, как разыгрывали? Звоним, спрашиваем: «У вас горячая вода есть?» «Есть», — отвечают. А мы им: «Тогда вымойте ноги и ложитесь спать». И так звонков по пять. И не вычисляли.
— То раньше, а то сейчас.
— Не веришь? — терял терпение Тарайкин.
— Не-а.
— Наливай. Сейчас выпьем, и проведу эксперимент.
Лючкин разлил в стаканы, разрезал на кружочки толстый огурец.
— Ну, за твое безнадежное дело.
— А это сейчас увидим. В общем, так. Звоню и говорю, дескать, извините, я соседа застрелил. И вешаю трубку.
— А через четверть часа пятнадцать суток получишь.
Тарайкин не стал больше тратить время на разговоры. Поднял трубку телефона, который висел на кухонной стене, и набрал 02.
— Это дежурный? — спросил он и сразу же выпалил, — Я убил соседа по лестничной площадке.
Через пару секунд трубка висела на аппарате. Уже хорошо захмелевший Лючкин улыбнулся:
— Когда?
— Что когда? — не понял Тарайкин.
— Мандеть научился…
— Ты что думаешь, что я не звонил никуда?
— Конечно, не звонил.
— А если сейчас придут?
— Ага, как же! Держи карман шире! — покатился от хохота Лючкин.
Оба приятеля гостей и в самом деле не ждали. Лючкин думал, что Тарайкин никуда не звонил, а Тарайкин был уверен, что за пять секунд разговора милиционеры, даже если бы смогли с помощью своей аппаратуры вычислить телефон и адрес, то не стали бы посылать наряд, посчитав скороспешный звонок обыкновенным баловством.
Но в это время из прихожей раздался звонок. Тарайкин так и застыл с бутылкой в руке над стаканами, куда собирался налить водочки. У Лючкина тоже глаза округлились.
— Кто там? — после затянувшейся паузы наконец крикнул в сторону прихожей Тарайкин.
— Это Анатолий из одиннадцатой, — и в самом деле ответил сосед по лестничной площадке.
Оба собутыльника обрадовались и поднялись из-за стола. Как раз третьего для разрешения спора им и не хватало.
— А мы, Толян, только-только о тебе вспоминали, — смеялся Тарайкин, проворачивая ключ в замочной скважине. Наконец он открыл дверь и обомлел: в проеме стоял Толян, а за его спиной три милиционера. В касках, бронежилетах и с «Калашниковыми» в руках. И когда Тарайкина и Лючкина стали закручивать в бараний рог, Толян виновато улыбнулся:
— Да никто в меня не стрелял…
1997 г.
Лужа
Ванька Грозный дожидался автобуса. Под мухой. Ну не так, чтобы совсем стоять на ногах не мог, но и под категорию «чуть выпивших» тоже не подходил.
Около остановки чернела огромная лужа, и Ванька, прохаживаясь, рядом с ней, балансировал, как говорят, на грани фола. Одно неверное движение — и он там, в грязной-грязной воде. Несколько раз от «купания» его спасал какой-то доброжелательный мужик: хватал за руку, когда Ванька вот-вот готов был уже рухнуть.
— Спасибо, коллега, — благодарил Ванька и все ожидающие автобуса на остановке дружно улыбались.
— Ишь, коллегу нашел! — с надеждой поглядывал на симпатичную женщину «спаситель» и нежно ей улыбался. Скорее всего, чтобы показать незнакомке, каким он может быть добрым и заботливым. Но женщина была равнодушна и оставляла его взгляды без внимания. А самому Ваньке вообще было трудно понять, что такая цаца, которой впору ездить на престижной иномарке, вообще делает на автобусной остановке.
А Грозный продолжал балансировать. Потому что просто так стоять на месте не было мочи.
— Дай стой спокойно, — обращался к нему мужик и снова оттаскивал от лужи, ухватив за полу кожаной куртки, которую Ванька купил в специализированном магазине на прошлой неделе. — Замри! А то вон уже и «канарейка» наготове.
— Не порви куртяк-то, — незлобно отвечал Ванька, — Чай, такие куртки на дороге не валяются.
Мимо остановки, действительно, уже второй раз на медленной скорости проезжал милицейский уазик и сержант оценивающим взглядом окидывал Ваньку.
На третьем заходе «канарейка» все-таки въехала на пешеходный тротуар и остановилась. Из кабины выпрыгнули два блюстителя порядка — сержант и старшина, — аккуратно обошли лужу и приблизились к Ваньке.
— Пьян? — спросил старшина.
— Ни в одном глазу, — ответил тот и выпрямился, как осиновый кол.
— А документы при себе? Как фамилия?
— Какие могут быть документы? — смачно икнул Ванька и тут же добавил, — А зовут меня — Иван Грозный.
Милиционеры переглянулись: неужели этот пьянчужка издевается над ними при всем честном народе?
— Грозный говоришь? — ухмыльнулся сержант, — А может быть, Малюта Скуратов?
— Нет, Грозный. — замотал головой Ванька и шатнулся в сторону лужи.
Мужик, ожидавший автобус, как и прежде кинулся было на помощь, но милиционеры опередили его и как по команде с двух сторон взяли Ваньку под руки.
— Ну, что, Грозный, пойдем баиньки в царские палаты?
Ванька, словно надеясь получить защиту, тоскливо посмотрел в сторону пассажиров. И они молча ответили ему сочувствующими взглядами: что можно в этом случае сделать против власти и силы? Ни-че-го!