Байки со «скорой», или Пасынки Гиппократа
Шрифт:
А потом до нас прокуратура докопалась. Очень долго и занудно выясняли, кто же в смерти пациентки виноват. А меня и под еще одну статью пытались подвести. Умышленное уничтожение чужого имущества, срок — лишение свободы до двух лет. Окно же я целенаправленно разбила!
Что ж тут скажешь…
Нам не привыкать. Кто тут среди виноватых крайний? Ясно ж — мы.
Основной инстинкт. For women
Естественно, куда же без него…
То–то и оно, что просто некуда — разве только прямо к нам,
Очень он затейливо у наших пациентов проявляется. Как буквально, так и фигурально.
Фигурально — это когда нас хроники с утра пораньше по любому поводу стараются нагнуть. А потом имеют сутки напролет в изощренно извращенной форме. До состояния такого глубокого внутреннего удовлетворения, что после смены до него уже не докопаешься.
А буквально — он у каждого по–своему имеет место быть, но у всех примерно одинаково.
У некоторых, правда, он особенно по–своему проявляется.
На очередном дежурстве позвонил на «неотложку» нам мужик:
— Что мне делать, доктор? — говорит. — У моей жены раскрылось подсознание!
— Как, простите? Что раскрылось?
— Подсознание. А как — не знаю, но она так говорит.
— Что у нее м–м… раскрылось подсознание?
— Да, с утра она вот так и говорит.
— А вы ей как бы муж? И не знаете, что делать, так я поняла?
Это я на всякий случай уточняю.
— Как бы муж. Не знаю, — отвечает.
Всё–то надо нашей просвещенной публике разжевывать:
— Для начала, — говорю, — подмойте–ка её.
— А потом?
— Потом уестествите.
— А это то есть как?
— То есть так. Естественным путем. Таком, сяком, вдоль–поперек и всяко. Лучше с творческим энтузиазмом и фантазией. Чтобы до печенок проняло.
— А… потом?
— Потом перезвоните. Подъедем, если не поможет, подсобим. Как–нибудь всем коллективом справимся.
Что в лоб таким, блин, что по барабану…
Через час мужик и впрямь перезвонил:
— Как вы правы оказались, доктор…
И всерьез, от всей души:
— Спасибо вам!
Слава Богу, достучалась, называется.
Ну еще б я оказалась не права! Хоть я и не специалист по части подсознания, но в жизни худо–бедно разбираюсь. Не в первый раз живу на свете, опыт есть.
Кто не понял — популярно объясню. Баба же — банально — истерила. А такая истерия затыкается надежнее всего естественным путем. Или, на худой конец, подручными предметами. Но это на совсем худой конец. Недаром даже слово «истерия» напрямик восходит к греческому слову «hystera», что означает матка. В корень греки зрили, в суть вещей. Тут уж как сплошной специалист вам говорю, как лекарь и как женщина.
Мораль: женщины, конечно, существа возвышенные, одухотворенные, загадочные, но…
Суть: пользовать баб надо правильно. По назначению. Это, повторюсь, я как специалист вам говорю, как лекарь и…
Как есть, короче, так и говорю.
А уж что мужики способны учудить…
Основной инстинкт. For men
Ну, на то, что мужики, раскрывши подсознание, способны учудить, я буквально в ту же смену подивилась. Правда, и сама при этом окружающих изрядно подивила, но уж тут, что называется, пришлось.
Подсознание там аж по основной инстинкт раскрылось.
Угодили мы на вызов к пацану. Вызвали–то нас, само собой, на «плохо с сердцем», а попали мы на плохо с головой. С головой причем конкретно плохо.
С вьюношем творится что–то непотребное. Два дня подряд он голосишки слышит, в окно они его, как водится, зовут. А этаж у вьюноша восьмой, в окошко как бы страшно выходить. А в комнате еще страшнее находиться, потому что здесь за ним, пардон, влагалища гоняются. Поглотить они его хотят. А влагалища, что характерно, разноцветные. Короче, Алан Паркер, фильм «The Wall», если кто не видел — посмотрите.
Для поднятия жизненного тонуса и чтобы, извините, от этих самых женских половых, простите, органов сподручнее было отбиваться, пацан дружка позвал. Тот–то нас как раз таки и вызвал. И теперь картинка та еще имеет место быть: один по комнате от злых влагалищ бегает, другой в углу задумчивый–задумчивый сидит. Тяжело, не по–хорошему задумчивый.
Думай тут, не думай — много не надумаешь. Дебют шизофрении? Не похоже, да еще и сразу у двоих. А похоже это, ежику понятно, на наркотики.
Начинаю выяснять: кололись, может, чем, грибасы хавали? Оба–два товарища в отказ: что вы, доктор, никогда, ни–ни! И вообще мы белые и насквозь пушистые, про наркотики, мол, слыхом не слыхали, только пару дней назад травки типа как немножко покурили, вот с тех пор и плющит типа как.
Так я прямо сразу и поверила. Травка, бишь марихуана, по определению таких галлюцинаций не дает. Опять же, как специалист вам говорю, как лекарь и… в общем, как специалист вам говорю. А дает такое благолепие нам, учено выражаясь, диэтиламид d–лизергиновой, изволите ли видеть, кислоты. ЛСД такое нам дает, в просторечии «люся», «промокашка», «марка», «дзэн» и прочая и прочая…
От наркош мне правды не добиться. А вьюнош наш хужеет на глазах. Позвонила я специалистам–токсикологам: так и так, предполагаю ЛСД. Те в отказ, точь–в–точь как наркоманы: предположения, дескать, не наш хлеб, типа как звоните психиатрам.
Ладно, позвонила психиатрам. Те в ответ: звоните токсикологам. Говорю, что те меня уже послали. Прямо к ним. Психиатры тяжело задумались.
— Так и быть, приедем, — говорят. — Вы, главное, его ничем там не колите. За жизнь пока приятно побеседуйте.
Хорошо, беседа так беседа. Колоть–то всё едино нечего, психотропных препаратов нам не полагается.
— А ежели он буйствовать начнет?
Психиатры опять тяжело задумались.
— Ну, тогда уж, так и быть, фиксируйте.
Как именно его нам надлежит фиксировать, я на всякий случай уточнять не стала. А то еще надумают чего…