БЧ. Том 5
Шрифт:
— Пошел, — обозначаю свой выход.
Только высовываюсь, грохочет очередь свинца. Стою левым боком, закрывая лицо. Разряжают минимум три самозарядных винтовки. Обычные пули отскакиваю от Бригантины, но среди бесполезных «мух» прячется одна волшебная. Ловлю ее в левую руку.
Пшшшшшшш.
Шипит кислота, поедая лучевую кость. Ай, сука, больно! Специально не включил Отвод — боялся сместить в Аяно. Вероятность низкая, но «закону бутерброда» срать на вероятности. Масло всегда оказывается на полу. Да и не большая шибко разница — одно или два
Аяно уже сиганула к лестнице. Моя роль, конечно, не исчерпывается быть мишенью.
За спиной раскрываются крылья. Взлетаю вверх, к черным небесам над красной крышей.
Вспыхивают Когти, освещая черные фигуры на скатной кровле. Налетчики вскидывают головы. Сразу же двое изрыгают огонь из обычных снайперских винтовок. Третий спешно заряжает светящийся зеленый патрон в необычную длинностволку.
Отвод уже включен. Пули даже не касаются меня. Улетают в ночь, как испуганные птицы. Неспеша я спускаюсь на крышу. Из руки и живота льется кровь. Кровоточащие раны горят алым шелком. Не обращаю внимания. Главное, что налетчики обращают. Если враги оснащены записывающими в облако камерами, то пускай те, кто их послал, убедятся — работает. Перун ранен, как им хочется.
Так, чудо-патрон заряжен. Хорошо. Теперь не потеряется. В винтовке целее будет.
Стрелок поднимает чудо-длинностволку. Взмахиваю Когтями. Рядом со снайпером возникают две молнии с белой сердцевиной. Разряды вгрызаются ему в руки, опутывая, словно кандалы. Выронив оружие, он падает и катится к перилам.
Хм, странно — стрелок не кричит. Хотя чувак без доспеха, и его сейчас, буквально, заживо сжигает.
Аяно взбирается на лестницу и удивленно смотрит на сцену.
— Опять без меня, — ворчит японка. Подойдя ближе, она внимательно осматривает мою раненую руку и кусает губу.
— Этих можем вместе разделать, — киваю на застывших стрелков с винтовками. — Но они все какие-то странные. Во-первых, даже не Воины. Во-вторых, не кричат.
— А должны? — приподнимает бровь Аяно, не отрывая взгляда от спокойных налетчиков.
— Наверно. Я же стараюсь. Готовлю из них жаркое вот.
Окутанный молниями стрелок перестает двигаться. Умер. Не проронив ни звука. Может, немой?
Другие снайперы неожиданно перехватывают винтовки — дулом к собственному лицу. Быстрые отточенные движения. Не одну сотню раз повторяли. Я не успеваю и глазом моргнуть, как самый ушлый взрывает себе мозги.
— Психи! — охреневает Аяно.
Второй жмет на спуск. Но я тоже не медленный газ — успеваю накинуть Бригантину ему на подбородок. Свинец с грохотом рикошетит в лоб Аяно, а от него отскакивает куда-то в ночь. Слышится звук разбитого окна, затем громкий мат и лай.
— Рано на тот свет, — подхожу к вражине. — Сначала расскажешь, на кого работаешь, козел. А умирать будешь долго, намного дольше своих друзей.
Стрелок молчит, глаза у него какие-то затуманенные. Может, героинист? Но телосложение крепкое, шея накачанная. Наркоманы же, вроде, все полудохлые.
Из-за плотно сжатых губ мужика вдруг капает кровь. До меня тут же доходит.
— Ах ты, сукин сын! — кидаюсь к придурку. Выстреливаю хуком в лоб. Стрелок падает, как подкошенный. Мутные глаза заплывают — мигом вырубился.
— Перун! Что случилось? — нервно спрашивает Аяно.
Пальцами распахиваю полный крови рот стрелка.
— Он перекусил себя язык, — прикладываю острие Когтя к кровоточащему обрубку. Пускаю разряд, с шипением поднимается дымок. — Готово, прижарил рану. Спас-то я его спас. Но с такой изворотливостью ненадолго.
— Зомбированные фанатики? — Аяно задумывается. — Но лица славянские, откуда они у моджахедов?
— Не думаю, что всё так просто, — вздыхаю. — Вызывай кого-нибудь, кто заберет трупы и проведет расследование. Пускай прихватят кляп со смирительной рубашкой для нашего суицидника. Нужно успеть допросить, пока он не грохнул себя.
Коротко кивнув, Аяно достает мобильник и звонит в штаб Имперских мечей. Сам набираю Софию:
— Да, милый. Ты когда будешь? Я сегодня купила отпадную пижамку, а под нее сетчатое…
— Не сейчас, — шумно выдыхаю. — Обзвони наших девочек, убедись, что каждая в безопасности. Усиль охрану поселка, — это я сейчас о рабочем поселке княгини, где работают и живут мои и Калины родители. — Дома Вики и Аллы тоже усиль. Про себя с Белоснежкой не забудь. Меня не жди, буду поздно.
— Поняла, сегодня сплю в обычном белье, — кивает княгиня. — Пошла сдирать с себя бодистокинг, до лучших времен.
— Умница, — сбрасываю звонок. Оборачиваюсь к Аяно:
— Один труп я забираю с собой. Хочу показать его одному подозреваемому и посмотреть на реакцию. Вдруг выдаст себя.
— Я с тобой, — заявляет японка.
Мы встречаемся взглядами. Подхожу к Аяно и нежно стираю пальцами соляные дорожки с ее щек.
— Тогда никто не должен даже заподозрить, что командир «Красных зорь» лила слезы.
Она кивает на мою кровоточащую руку и сквозной живот.
— Ты обещал это исправить.
Я вдруг морщусь от боли. Раны вспыхивают огнем, но пока терпимо.
— Еще рано, Аяно. Подожди немножко. Обещаю, это ненадолго.
Поднимаю взгляд — а японка опять плачет.
— Тогда я буду с тобой, пока ты не сдержишь обещание, — говорит она твердо.
Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.
– Что сказал Перун, когда узнал, что Градгроб вернулся?
– Разберемся.
(Автор: Moskil)
Глава 23. Чья длинностволка?
— Значит, ты мог действительно умереть? — спрашивает Аяно. Опять она про раны. — Я вся на взводе. Скажи уже как есть. Зачем Целители?