БЧ. Том 5

Володин Григорий Григорьевич

Вылетев из горящей тьмы, глыба льда бьет меня по лицу, разлетаясь на осколки. Рвет листву резко поднявшийся ураган. Кметы.

Как гепард, прыгаю на свечение меридиан живы. Враги затихают, притаившись. Думают, что не вижу, наивные. Два рубящих удара — и кровавые фонтаны брызжут из рассеченных тел, словно вино.

— ВЫ. УМРЕТЕ, — пускаю Яку в охваченные пожаром заросли.

Девушка лежит на моем плече, светлые волосы выбились из сложной прически, превратившись в водопад золота. Держу графиню за ноги одной рукой. Второй раздаю смерть. Непривычно тихую. Словно убиваю роботов. Нет надсадных криков боли, сдавленных визгов или

воя ужаса. Только негромкие вскрики, отзвуки основных инстинктов. Никаких эмоций или чувств. Лишь физиологическая реакция раненого организма.

Когти по широкой дуге рассекают плечо подкравшемуся сзади увальню. Он застывает, располосованный едва ли не надвое. Стоит, качается, как кукла на нитках, истекая кровью. В руке держит уже знакомую длинностволку «Энфилд».

— ТЫ. ТРУП, — сообщаю ему в бледное лицо.

Нуль реакции. Яка им не страшен? Интересно.

Взмахом Когтей разрубаю винтовку вместе с целой рукой. Чтобы никто не подобрал и не ударил в спину. Не рукой. Из винтовки.

Придерживая Марию, рвусь сквозь пламя в сторону главного дома.

Открывается тропинка, толпа людей бросается на меня. В отблесках пожара успеваю разглядеть лица и одежду. Часть в боевом снаряжение, некоторые в костюмах-тройках. Узнаю охранника, который стоял на парковке, когда мы с Софией приехали на вечер. Опять люди Долгоногих?

Нахер их. Прежде спасем спящую красавицу.

Врубаю Отвод и несусь к дому. Висящие сзади руки и голова графини стукают по спине. Самоубийцы бросаются следом. Разноцветные струи трассирующих техник летят вдогонку. Мимо проносятся огненные копья, ревут ураганы, свистят пули, гулко бахают брошенные гранаты. Настоящий артобстрел. Не обращаю внимания, только перекидываю девушку на руки перед собой, чтоб ее не задело. Жаль, что Отвод нельзя распространять на других.

Вот и освещенная ярким светом терраса. Музыки не слышно. Грохот выстрелов и зарницы пожара точно напугали гостей. Надеюсь, они ждут в банкетном зале, когда безопасники разберутся.

По мысленному приказу формируются крылья. Взмахиваю ими, но двое Рыкарей успевают схватиться за меня. «Каменный» гранитными лапами вцепляется сзади в шею. Второй, рухнув на живот, обхватывает ледяными руками бедро, пытаясь заморозить Бригантину. Вот, гады! Камикадзе, безусловно, но умные. Нельзя одновременно держать Незамерзайку и Бригантину.

Поэтому срубаю голову «ледяному» гаду и вместе с «каменным» взлетаю ввысь. Врезаемся в окно, разбив которое, втроем — я, девушка и Рыкарь — катимся по керамогранитному полу. Со всех сторон раздаются охи, ахи, ухи. Мелькают разбегающиеся дамы в платьях.

— Целителя! — ору я, пока, не выходя из переката, срубаю голову Рыкарю. — Целителя для Марии!

Отсеченный кочан улетает в толпу. Одна полногрудая брюнетка, непроизвольно вытянув руки, ловит «букет невесты» и тут же с визгом падает в обморок. Кавалеры бросаются обмахивать барышню.

— Вы меня слышали?! — я с Марией на руках наступаю на толпу аристократов. Они в ужасе смотрят на меня — с кровью на подбородке и сквозными дырами в теле. Шарма добавляет фонтан крови, брызжущий из обезглавленного тела. Ах, да, Громовые когти и перепончатые крылья тоже дополняют образ.

— Савельев! — в шоке Дмитрий-блондинчик смотрит на брошенную дамой голову. — Что ты творишь, Артем? Убиваешь нашу охрану? Что ты сделал с моей сестрой?

У меня глаз начинает дергаться от злости. Ну, давайте. Еще обвините умного, красивого, в меру упитанного демоника в расцвете сил.

— Твоя сестра сейчас подохнет, кретин!

— Свароже! Он угрожает семье Долгоногих! — ахает кто-то из гостей.

— Да нет же… — вступается за меня София.

Грохот автоматной очереди заглушает ее слова. Хлопнув дверями, залетают остатки моих преследователей.

— Караульный Винтов! — кричит Дмитрий бледному безопаснику в галстуке. — Что происходит? Докладывайте немедленно!

Но караульный Винтов срать хотел на его «немедленно». С «калашом» наперевес безопасник несется в мою сторону. За что получает тычок Когтей в подбородок. Из пронзенного насквозь черепа брызжет кровь. Дамы снова визжат, Дмитрий матерится, ничего не понимая, я же, под шумок, рублю остальных преследователей. Между ударами успеваю опустить безжизненную Марию на пол. Булькают рассеченные глотки, отрубленные головы разлетаются по залу. Глядя на мясорубку, не одна барышня уже в обморок свалилась. Краем глаза замечаю молоденькую шатеночку, что при маме споткнулась. Смотрит на сечу, не отрываясь, вздрагивая при каждой новой жатве. При этом девочка ерзает ножками так, что всё платье ходуном ходит. Хм, вот так возбудители у барышни. Хотя, может, она просто хочет писать.

Только-только заканчиваю с «отрядом самоубийц», как сам Дмитрий напрыгивает на меня.

— Что ты наделал?! — в его руках вспыхивает огненный меч. — Мои люди! Моя сестра!

— Я ее спасаю, дебилоид!

— От моей же охраны?! С ума сошел! Отойди от нее!

Он наносит рубящий удар от плеча. Замечаю, что целится в руку, чтобы просто ранить. Ну хоть этот не совсем пропащий. Встречным взмахом Когтей развеиваю пламенный клинок. Второй рукой хватаю Дмитрия за воротник и, резко дернув, бросаю его в стену через весь зал. Графенок налетает новым фейсом на золотой канделябр, сминая штуковину в лепешку. Сам сползает на пол, больше не встает. Мужчины испуганно пятятся. Барышни ахают. Герой Туркменистана и Афгана повержен с одного удара. На самом деле, Дмитрий еще не до конца восстановился после лечения парамитой, оно опустошило парню «колодцы», но мне пофиг, пускай все думают, что да, с одного леща.

«Глазами Жамбы» оглядываю бледные лица гостей. Натыкаюсь на ту девчонку, что с меня глаз не сводит, тазом ритмично подрыгивая.

— Ты, — указываю Когтями на нежное личико и перевожу на Марию. — Живо лечи ее.

Девушка, покрывшись румянцем, делает решительный шажок вперед.

— Элиза! Не смей приближаться к нему! — кричит крупная мама.

— Всё в порядке, маменька, — лепечет барышня с дрожью приближаясь к графине. — Ее Сиятельству нужна помощь. Я могу помочь.

Звучит это двусмысленно: и я и Мария имеем одинаковый титул «Ваше Сиятельство». Кому она оказывает услугу? Махнув Когтями, отхожу в сторону от девушек, чтобы не нервировать мамашку.

— Мой сын! — раздается громоподобный рев с порога. — Моя дочь!

Вот и папашка явился. Сам граф Юрий Долгоногий. На вечере его что-то не было. Не успеваю обернуться к старику, как огромная комета из огня сносит меня в окно.

Градгроба за хвост!

Словно бумажный самолетик, меня выкидывает на улицу. Бахаюсь о булыжник тропинки и, сделав перекат, избегаю еще одного огненного водопада. Я оказываюсь посреди гигантской черной прогалины. Мощеный камень прогорел насквозь, как уголь.