БЧ. Том 6
Шрифт:
— У тебя ведь есть еще дети, — вдруг говорит мальчишка. — Подумай о них, не создавай на пустом месте кровавую баню.
И сердце Андрея дает сбой.
— Обещаю не преследовать твоих родных и близких, — выдыхает герцог.
— А что с нами с тобой?
Андрей не успевает ответить. У Бесонова звонит телефон, он сразу принимает звонок через гарнитуру.
— Да, София? — глаза мальчишки округляются. — Порешили тридцать сановников? Прямо в Кремле что ли? Э-э… серьезно? Я так-то пошутил. Кого-то в собственном доме? Что за бред? Зачем Рудковскому кусать руку, которая его
И демоник выстреливает с места в окно. Тысяча осколков разлетается по комнате, сорванная штора накрывает ковром паркет.
— Ваше Сиятельство? — раздается снизу голос привлеченного шумом охранника, и почти сразу грохот автомата и громкое: — Тревога!
Но пули не попадут в Бесонова. Герцог верит словам Эдуарда. Будут огибать, как заговоренные.
Вовсе не осторожность заставила Перуна красться сюда тайком. Щенок мог разнести в хлам усадьбу Андрея, но предпочел вести себя деликатнее именно с ним. Возможно, из-за смерти сына, но как-то плевать. Андрей не позволит своему Дому исчезнуть в тени синдиката Гюрзы. И дело даже не в мести за сына, нет, герцог еще докопается до правды и накажет виновных. Только, в любом случае, палачиха вместе со своим плебейским отморозком поплатятся за то, что посмели перевернуть старые устои. И не важны грандиозные боевые заслуги Перуна, не важно, спасал ли он осажденную армию в Канадагаре. Ведь за собой на вершину он потянет и остальных свинопасов. У черни же должно быть только два места — на дне, либо в могиле.
— Перун? — проносясь над облаками, дозваниваюсь до Ясны.
— Где Аяно? Она не берет трубку.
— У цесаревича. Ты же сам ее туда отправил, — удивляется рыжая и тут же вставляет: — Я слышала новости. Убили дофига сенаторов и других чиновников. Покушались даже на великого князя Николая. Это всё «зомбаки»?
— Похоже, пока, — отвечаю не вникая. Сейчас гадаю только об одном.
«Зомби» ли Аяно?
Бессмертный мог специально подстрелить японку, чтобы она была вне подозрений. И как раз, в самый сезон охоты на чинушек, я отправил Аяно на виллу к Владимиру. Трубку она не берет, возможно, потому, что занята шинкованием цесаревича на урамаки с нигири.
Блин, похоже у меня разыгралась паранойя. Вижу стеклянноглазых везде. А всё потому, что не знаю, кто управляет «зомбаками». Думал, Рудковский. Но полицмейстер бы не стал гробить правительство.
Входящий звонок.
— Бес, — голос Кали. — Что случилось? Лимузин Софии забрал нас с девочками из лицея посреди уроков.
— Так надо, она выполняет мое поручение.
— Надо так надо, — не спорит Леди Волчица. — Если понадобимся, привлекай нас, пожалуйста. Мы ведь тоже круто деремся.
Усмехаюсь.
— Надеюсь, не понадобится. Машина забрала всех поляниц?
— Нет, Алла сегодня у себя дома осталась, на день рождения матери. За ней отдельно машину отправили, — Кали молчит немного. — Ты это… когда уже меня опылишь? В Афгане как-то не сложилось, потом Аллу похитили. Или сейчас не время обсуждать?
— К сожалению, не время.
На ее месте Белоснежка, наверное, заканючила бы: «Ну как всегда. Одна не целованная хожу».
— Ясно, — только вздыхает Кали.
— Подожди меня еще немного, — пробую обнадежить.
— Без проблем, — наигранно бордо отвечает.
На этой ноте я и подлетаю к вилле цесаревича. Знакомая уже жемчужная дача, в которой можно жить как падишах, но Владимир предпочитает ездить только на выходные. Зато платиновый унитаз дольше не сотрется.
Сразу врываюсь в двери. Позади слышатся крики охраны, щелчки взводимых курков. Но опоздали — я уже в доме. Громко играет музыка, видимо, вечеринка идет полным ходом.
Захожу в гостиную. Никого. Куча нетронутых закусок на столах, Али бы здесь понравилось — вот эти кусочки мяса в тарталетках очень сильно смахивают на курицу или индейку. Один хрен, для Али индейка та же самая «куряца», только «бальша».
— Перун? — с диванчика поднимается Аяно. О, японку я и не заметил.
— А где все? — смотрю внимательно ей в глаза — вроде не стеклянные. Значит, у меня все же паранойя, замечательно. — Гости решили зачмырить цесаревича и не прийти на приглашение?
— Управитель виллы сказал, что Владимир их сам ночью прогнал, — поводит плечом Аяно. — Ему расхотелось веселиться после сообщения, что ты схватился с Долгоногими и Кругом.
— Как это по-дружески с его стороны. Переживает за меня.
— Ну уж, вряд ли за тебя. А утром пришла не лучше новость. Уже слышал о терактах?
— Ага.
Топот вломившихся безопасников заставляет нас обернуться. Куча стволов направлено мне в лицо. Не обращая внимания, подцепляю с тарелки тарталетку с творожным сыром, зеленью и яйцом и начинаю свой завтрак.
— Подними руки! — кричит безопасник в солнцезащитных очках. Пасмурной осенью, конечно, самая необходимая вещь. — Разожми пальцы!
— И запачкать ковер? — с упреком смотрю на него. — Вот ты вандал.
— Этот человек со мной, — объявляет Аяно. — Он явился по моему поручению.
— Да, госпожа Кимура, — кивает «солнцезащитный» и дает отмашку своим. Безопасники дружно утекают на улицу.
— Веди к цесаревичу, — оттряхиваю я руки от крошек.
— Я еще сама его не видела, жду вот аудиенции уже почти час. — вздыхает японка.
Я подозрительно на нее смотрю и выхожу в коридор. Навстречу попадается служанка с полотенцами. Эту блондинистую кралю в обтягивающем фартучке уже видел. Только тогда я был в демонском обличье, и бедняжку не удержали ножки. Попой виляла девушка тогда замечательно.
Сейчас краля при виде меня замирает. Голубые глазки, сонные из-за рани. Чепчик так мило на бок съехал.
— Красавица, а где цесаревич?
Она показывает на потолок.
— На втором этаже, господин.
— Благодарю.
Подмигиваю, от чего ее щечки слегка розовеют. Странная реакция. Я ведь Яку не использовал. Хотя может она приняла меня за какого-нибудь высокопоставленного гуся, князя, например. Упс, так я же и есть князь. Вот дырявая память.
На лестнице меня догоняет японка.