Беда
Шрифт:
Вернулся Ланс.
— Обожаю Интернет! — заявил он.
— Неужто и правда заказал мне кубок?
— А то! Поверить не могу, что ты сразу не рассказал мне. Такой момент нужно увековечить. Смотри в камеру — ту, беспроводную.
— Убери. — Джона перевернул страницу и увидел, что смотрит на сосуды шеи в разрезе. Желудок взбунтовался, книга полетела на пол.
— Наш герой устал, но он все одолеет.
Джона поднялся и побрел к себе.
— Эй, ты слишком быстро идешь!
Он захлопнул
Ты не сможешь прятаться вечно, Стэм! Я сделаю из тебя звезду!
Разорванная трахея, отделившийся пищевод, крупные сосуды лопнули, кровь свистит, выкашливается, течет, с шипением выходит из ушей и носа; не человек — горящая петарда.
Чувак, а по ящику тебя покажут?
Почему это оказалось намного страшнее операции? Физиологические жидкости те же, даже раны похожи. Он провел операцию, чтобы спасти женщину. Вот именно: он — хирург, он устранил агрессию убийцы. Агрессиктомия. Он спас человеку жизнь. Он — целитель.
Ланс сдался и отошел от двери.
Мужчина женщина луна.
Джона присел на край кровати, уставился на коврик. Зря он согласился на разговор с Ваккаро. В тот момент, когда она подсунула ему отказ от гражданских прав, он почти ничего не соображал. Адвокат сможет использовать это обстоятельство. Будем надеяться, сможет.
«Пост» все равно опубликует этот сюжет, даст Джона интервью или упрется. Родители выписывали «Таймс», но долго скрывать от них не удастся: Эрих подберет «Пост» в электричке, расскажет Кейт, та — матери, а мать, придя в себя, расскажет отцу. Если не Эрих, то кто-нибудь другой, вопрос только времени.
Мать от дурных известий становилась нервной и отчужденной, отец сосредотачивался и анализировал. Роль Джоны в таких мини-драмах — предоставить обоим родителям доиграть до конца, заверить их, что с ним все благополучно, отбрехаться от их советов и не следовать им. Он не слушал, даже когда понимал, что они правы. Как полагал сам Джона, в этом он мало чем отличался от большинства молодых людей. Но на этот раз он столкнулся с небывалой проблемой и нуждался в помощи.
Вы позвонили в дом Полы и Стивена Стэм.
— Алло! — заговорил Джона в автоответчик. — Алло, алло, алло!
— Йона!
— Привет, Мадонна, маму можно к телефону?
— Позову. — Со стуком уронила трубку.
Родители никогда не брали трубку, ни днем ни ночью, дожидаясь включения автоответчика. Впустую Джона уговаривал их поставить определитель номера. Хотя старшие Стэмы отнюдь не были технофобами — отец так даже увлекался гаджетами, — в этом вопросе они стояли насмерть.
А если что-то важное?
Я возьму трубку, как только услышу твой голос.
А если я попаду в тюрьму и они подождут только три гудка, а потом положат трубку, прежде чем вы услышите мой голос, и я так и останусь гнить в заключении?
Ну что ж, рискну.
Интересно, отважится ли мать повторить эту шутку теперь.
Мать была жестковата — последствия прекрасного образования, втиснутого в жизнь домохозяйки. Как свободная белая женщина из хорошей семьи, она хладнокровно отвергала всякую патетику, но столь же решительно отвергала критику со стороны, если в роли трагической актрисы выступала она сама. Ни та ни другая реакция сейчас Джону не порадовала бы.
— Дорогой мой сыночек, как трогательно, что ты звонишь мне с работы. Совсем как твой отец.
— Я дома.
— Тем более трогательно, что ты звонишь мне в выходной. Хороший мальчик.
Он невольно улыбнулся:
— Как ты, мама?
— Готовлю утку по-пекински. Оказалось сложнее, чем я думала. Нужно гарнировать ее крошечными кусочками лука порея. В предыдущем существовании я точно не была китайским поваром.
— Мне ты никогда не делала утку по-пекински.
— Не чувствовала потребности произвести на тебя впечатление. К тому же ты бы ее и не оценил. Помнишь, как ты два года подряд питался исключительно макаронами с сыром? Мы уж испугались, как бы ты цингой не заболел. Стали пичкать тебя витаминами, чтобы ты не превратился в моряка шестнадцатого столетия.
Послышался удар ножом, скорее всего, угадал Джона, по большой разделочной доске из бамбука.
— Как хорошо, что ты позвонил. Деньги нужны?
— Можно подумать, я звоню вам только денег попросить.
— Разумеется, нет. Но они тебе нужны?
— Послушай, мама…
— Ох! — Кажется, она отложила нож. — Что-то серьезное?
— Пожалуй, да.
На заднем плане голос матери поручил Мадонне «порезать вот это», трубка прошуршала, пристраиваясь к костлявому плечу матери, — миссис Стэм обтирала руки кухонным полотенцем. Джона словно видел ее собственными глазами. Но он не был готов перенестись в родной дом.
— Я вся внимание.
— Ты где — в гостиной?
— В столовой для завтрака. А что?
— Хотел представить себе, где ты. — Он передохнул. — Мама, я тебя люблю.
— И я тебя люблю, — всполошилась она. — Что случилось, Джона?
Рассказать ей оказалось намного труднее, чем Лансу. На полпути Джону пробила дрожь. Мать молчала, паузы в его рассказе заполнялись ее затяжными, отчетливыми вздохами.
— Со мной все в порядке, — повторял он. — Ты слышишь? Все в порядке. Ни царапинки. Мама, скажи, что ты меня слышишь!