Бедная Настя. Книга 1. Там, где разбиваются сердца
Шрифт:
— О бароне есть кому позаботиться. А ты ступай, займись своими делами.
— Пустите меня к нему!
— Да что же ты такая упрямая! — рассмеялся Шуллер, пытаясь обхватить Анну за талию. — Но должен признать, что ты краше становишься, когда злишься. Жаль, что я не барон. А то бы ты сейчас в мою спальню ломилась.
— А ну, не трогайте ее! — Никита бросился на управляющего.
— Ты кто такой, чтобы мне указывать?! Пошел вон отсюда! С тобой мы еще не закончили!
— Отпустите, говорю! — Никита занес руку над управляющим.
— Ты на кого руку поднял, холоп?!
Анна умоляюще посмотрела на Никиту, и тот отступил.
— Смотри у меня, Никита, — зло сказал Карл Модестович. — Еще раз на меня руку поднимешь — я ее отрублю!
— Что же это, Никитушка? — заплакала Анна.
Она села на крыльцо, Никита — рядом.
— Ничего, Аннушка, все выяснится, все будет хорошо, — успокаивал он ее.
Вскоре на крыльцо снова вышел доктор Штерн.
— Илья Петрович, — бросилась к нему Анна, — что с ним?
— У барона слабое сердце…
— Но он поправится?!
— Сожалею, — с соболезнованием в голосе сказал Штерн.
— Вы говорите так, будто уже все кончено, но он ведь жив!
— Я дал ему лекарство, но оно лишь приглушит боль. Простите, моя милая, но еще никто не придумал лекарства от старости.
— Как вы можете так говорить?! Он должен жить, слышите!
— Конечно, Анна, вы правы — сдаваться нельзя. И я, безусловно, сделаю все, что смогу. Но люди бессильны перед временем. Постарайтесь это понять и принять. Я велел Карлу Модестовичу аккуратно перенести барона в его спальню. А сам, пожалуй, пойду на кухню, распоряжусь насчет диеты для Ивана Ивановича. Прошу меня извинить!
— Спасибо вам, Илья Петрович!
— А вы ступайте к нему, он сейчас пришел в себя, звал вас, — доктор приподнял край шляпы и попросил Никиту проводить его на кухню.
Анна побежала к барону.
Полина, стоявшая на пороге комнаты, хотела ей помешать, но Корф увидел свою любимицу в полуоткрытую дверь и стал звать:
— Анна, Анна, подойди ко мне!
И Полина нехотя пропустила Анну к барону.
— Я рада видеть, что вам лучше, дядюшка! — Анна опустилась на колени перед кроватью, на которую уложили барона.
— Ты пришла, мне и получше, — старый Корф был бледен, глаза ввалились, говорил он с трудом. — Что ты так долго не шла?
— Карл Модестович задержал меня. Сказал, что вам не до меня.
— Обманщик он, хотя и немец… Я все спрашивал, где ты, и слышал в ответ, что ты занята… Аннушка, я хотел сказать тебе — вольная…
— Об этом после — главное, чтобы вы были здоровы.
— Я чувствую себя значительно лучше, — через силу улыбнулся барон. — Мне и надо только глоток бренди — встану на ноги и побегу.
— Вы еще и шутите, Иван Иванович!
— А что мне еще остается? Но ты меня не бросай, Аннушка!
— Я никогда вас не оставлю, — Анна прижалась щекой к руке старого барона, и он почувствовал, как слеза солено ущипнула кожу.
— Добрая ты моя, — ласково сказал Корф.
За дверью послышались голоса.
— Барин, — в дверь просунулась рыжеватая голова Полины, — прошу прощения, но к вам пришли! Говорят, по срочному делу.
— Но Ивану Ивановичу плохо! — Анна поднялась и направилась к двери.
В ту же минуту в комнату вошел Андрей Долгорукий.
— Андрей Петрович? Извините нас, но барон болен.
— Иван Иванович, Анна, — с порога поклонился Долгорукий. — Простите мое вторжение. Я бы никогда не явился к вам столь бесцеремонно… Но я привез из Петербурга новость, и, хоть она не самая хорошая, я поклялся и должен исполнить свое обещание.
— И ваша новость не может подождать?
— Нет, нет, Аннушка, — барон жестом подозвал Долгорукого к себе. — Раз уж Андрей спешил из Петербурга, я хочу выслушать его.
Долгорукий приблизился к барону и достал из внутреннего кармана плаща продолговатый кожаный футляр. Барон узнал его — в нем Владимир хранил свои боевые награды.
— Я обещал передать вам…
— Я знаю, что это, — кивнул барон. — Но, объясните, каким образом награды моего сына оказались у вас?
— Мне очень жаль, Иван Иванович, но Владимир арестован.
— Этого не может быть! — воскликнула Анна. — Это какая-то глупая ошибка!
— Увы, сударыня… — Долгорукий выдержал паузу, заметив, как побелело лицо барона. — Он дрался на дуэли. К счастью, никто не пострадал.
— Тогда почему он в тюрьме? — спросил барон.
— Он имел неосторожность вызвать на дуэль престолонаследника Александра.
— Что?! — с тихим криком приподнялся барон. — Он в своем уме?! Вызвать наследника на дуэль! Какая вопиющая, чудовищная глупость!..
— Дядюшка, я вас умоляю! Вам нельзя волноваться…
— Видите ли, поначалу он его просто не узнал. Дело было на маскараде…
— Не пытайся его оправдать, Андрей! — в голосе барона послышались нотки праведного гнева. — Он заслуживает тюрьмы!
— Иван Иванович! — попыталась смягчить его Анна. — Вы очень влиятельный человек, вас уважают при дворе. Чуть поправитесь — сразу же поедете в Петербург! Попросите аудиенции у Его Величества и уговорите его, чтобы он освободил Владимира!
— Да разве император прислушается ко мне, ведь речь идет о наследнике престола!
— Вы были соратником его брата. Неужели память об этом не смягчит его сердце?
— Аннушка, — барон снова откинулся на подушку. — Проводи Андрея. Я хочу подумать — слишком многое случилось сегодня…