Бедовый мальчишка
Шрифт:
И все узнали Чапаева.
Мосолик остановил лошадь и слез с телеги.
— Из Семеновки? Куда едете? — спросил Василий Иванович, поводьями сдерживая разгоряченного коня.
— Траву собрались делить, товарищ Чапаев, — ответил Мосолик. — Уполномоченные мы от общества.
Сойдя с телег, мужики окружили Чапаева.
— Кто старший? — спросил Василий Иванович.
— Я. — Шпанин вышел вперед. — Член сельсовета от земельного отдела.
— Шпанин? Знаю!
Стало тихо. Мужики переминались с ноги на ногу и не глядели друг на друга.
— Поехали, что ли? — спросил Шпанин. — А то накосим травы, а тут эти кровопийцы придут…
— Чего разговаривать, поехали! — Веснушчатый парень сплюнул и с презрительной усмешкой глянул на мужиков.
Кто-то вздохнул, кто-то почесал затылок, но к телегам пошли все.
— Давно уж в руках ружья не держал, — улыбнулся старик, — с японской.
— Лети к своим, — приказал Чапаев ординарцу. — Силантьеву передай, чтоб винтовки и патроны приготовил.
Через полчаса отряд чапаевцев и крестьяне, вооруженные винтовками, ведя в поводу коней, лощиной незаметно приблизились к Грачевке.
— План такой, — обратился Василий Иванович к крестьянам, — вы все под начальством командира Силантьева подойдете к дороге в поселок и из-за прикрытий начнете стрельбу. Отвлечете внимание противника, а мы в это время зайдем в тыл и, — Чапаев взмахнул рукой, — начнем рубить белоказаков!
Пригибаясь к земле и перебегая от стога соломы к риге, чапаевец Силантьев повел отряд к дороге. Близ околицы, в тени полуразрушенной риги, цепочкой залегли в разросшемся коноплянике.
— У всех заряжено? — тихо спросил Силантьев.
— У всех, — ответил Мосолик и тряхнул головой. — Берегись, казачня!
После первых же выстрелов белоказаки в поселке забили тревогу. Видно было, как они перебегали от избы к избе и плашмя падали в траву, прячась за кучи навоза.
Первое время перестрелка шла вяло, неприятель не проявлял особой активности. Но вот из-за тополя, стоявшего вблизи крайней избы, дробно застучал пулемет, и тут же к нему присоединился второй.
Пули пролетали над головами мужиков и, ударяясь в ригу, поднимали облако пыли.
— Гляди-ко, как пуляют! — обратился Мосолик к Силантьеву. — И патронов не жалеют.
— Огонь пулеметный усилили, — нехотя ответил тот, вглядываясь вперед и думая: «Что же наших так долго нет?»
В это время показались белые. Они бежали из села размеренным шагом с винтовками наперевес.
— Пропали! — завопил веснушчатый парень и, вскочив, бросился назад, в сторону лощины.
За ним побежали еще двое.
— Мужики! Мужики! — закричал вдруг Мосолик и, порывисто поднявшись с земли, кинулся навстречу белоказакам. — Вперед, ребятушки!..
Пробежав несколько шагов, он вдруг остановился и, широко взмахнув руками, повалился на землю.
Но тут случилось неожиданное. Белоказаки стали падать, будто скошенные искусным косцом. Пулеметы смолкли. От поселка скакали чапаевцы и кричали «ура»…
— Очень благодарю за подмогу, ребята, — говорил Чапаев после боя, пожимая крестьянам руки.
Подъехала телега с Мосоликом. Обнажив головы, все молча столпились вокруг подводы.
Теперь Мосолик казался моложе и даже как будто длиннее. Плотно сжатые губы его застыли, а широко открытые, по-детски ясные глаза выражали удивление.
Василий Иванович откашлялся в кулак и тихо сказал:
— Человек он был… настоящий.
Веснушчатый парень глядел себе под ноги, на запыленные лапти и мял в руках фуражку.
…Домой мужики возвращались молча. Лошади шли шагом. Когда проезжали мимо лугов, Шпанин приказал остановиться. Взяв из телеги косу, он зашагал по траве. За ним пошло несколько человек.
В телегу набросали сочной, душистой травы и на нее, как на перину, положили Мосолика.
— Благодать травка! — сказал старик и поднес к увлажнившимся глазам несколько травинок.
— Трава — загляденье, — подтвердил Шпанин и оглянулся на зеленое плещущее море лугов. — Мосоликовы луга.
Было это давно, летом тысяча девятьсот восемнадцатого года, во время подавления белоказачьего мятежа в Поволжье, но луга эти с тех пор так и называются Мосоликовыми.
Письмо
Чапаев поднял руку и потер лоб, словно пытался разгладить глубокие морщины, протянувшиеся от одного виска к другому. Остановился у стола и сердито прокричал:
— Петька!
Дверь тихо приоткрылась, и он увидел беловолосую голову ординарца.
— К Демину послал?
— Послал.
— Еще пошли. Чтоб живо!
Дверь захлопнулась. Чапаев снова принялся вышагивать по комнате.
С подоконника на пол часто закапала вода и змейкой поползла под стул. Василий Иванович распахнул окно и его обдало холодными брызгами дождя.