Бефстроганов по-губернаторски
Шрифт:
Ей как простой русской бабе хотелось простого человеческого счастья: надежного мужика, хорошей работы, уютной квартиры и, а это самое главное, чтобы с дочерью все было в порядке. Собственно, ради этого мы все и живем.
Козел
Так прошел февраль. В один из первых субботних мартовских дней, как раз накануне очередного отъезда Бэзла в Васюган, Мирослава по заданию своей редакции отправилась на офисной машине в Соликаменск, куда отбыл губернатор с проверкой строительства детской больницы и нового микрорайона
Рано утром, мчась в машине, она ради прикола хотела отправить Василию эсэмэску с поздравлением. Дело в том, что по православному календарю именины у Василия случаются чуть ли не каждую неделю. Но, просмотрев Интернет, она с сожалением и со смехом обнаружила, что вместо Василия именно в этот день родились Акакий, Агафья и Парамон. Надо же было кому-то имена такие придумывать. Так что – штанга. Поздравлю вечером, решила она.
Время краткосрочной командировки на север Прикамского края (два часа – туда, два – там и два – обратно) пролетело достаточно быстро. Похоже, что глава региона тоже спешил к кому-то на романтическое свидание.
К сожалению, у Мирославы сдох телефон, позвонить Василию она не могла. Но и Василий почему-то тоже не обременял себя напоминанием о своем существовании.
Когда машина с нашей счастливой от радости предстоящей встречи героиней въехала в город, она попросила водилу остановиться у дома Василия, а его дом располагался по пути в редакцию.
Во дворе стояла его «японка». Видно было, что к ней сегодня никто не подходил. В окне его квартиры на пятом этаже горел свет. Значит, он дома. Но она решила сначала метнуться в ближайший магазин, прикупить чего-нибудь к ужину при свечах, тем более что третьего дня была зарплата. Причем на этот раз без задержек.
В домофон Васильевой квартиры она звонить не стала, а ткнула пальцем в первую попавшуюся кнопку. На вопрос, кому это там приспичило, она представилась врачихой из бригады скорой помощи, приехавшей по вызову, но забывшей номер квартиры больного.
Войдя в парадную, она лихо, на одном дыхании, взбежала на пятый этаж и, переведя дух, два раза нажала на звонок.
Дверь открыл Бэзл.
– Это ты? – спросил удивленно и несколько растерянно.
– Ты не рад? – ответила Мирослава, переступая порог. – Раньше ты был более гостеприимным. Где поцелуй?
Но Бэзл никак не отреагировал на призыв.
– Что-то случилось? – Мирослава почувствовала неладное.
– Да нет, что ты…
Дверь из прихожей в гостиную была открыта. На диване сидела девушка в домашнем халате, ноги ее были голые. Перед диваном стоял сервировочный столик с дежурным набором Казановы.
Звучала музыка. Работал ящик. Короче, все как тогда, в первый раз, когда Мирослава
Надо было обладать очень большой фантазией, чтобы предположить, что Бэзл и Марианна, а это была именно она, занимались только обсуждением фа-мажорных достоинств «Чикагской рапсодии».
– А это кто? – спросила Мирослава, зло указав на девушку.
– Это Марианна. Риелтор. Мы квартиру продаем… Ищем покупателей… – запинаясь, ответил Бэзл.
Марианна, испуганно кивнув на приветствие, встала и резко выбежала в другую комнату, а это была спальня, закрыв за собой дверь.
– Под музыку? В моем халате? Ну-ну, весело продаете, как я посмотрю: коньяк, кофе, камамбер. Продали? – снова спросила Слава.
– Чего?
– Квартиру, спрашиваю, продали?
– А, нет еще… Ищем…
– Я заметила. Только не там ищешь, Васенька.
– Ты не подумай… Это совсем не то…
– Я и не думаю ничего. Мне и так все ясно.
– Да перестань ты, я серьезно говорю. Подожди.
– Пошел вон, видеть тебя не могу. – С этими словами она звонко звезданула ему по морде.
– Не подходи! Да не трогай ты меня, а то рожу твою поганую исцарапаю! – С этими словами она резко открыла входную дверь. – Скотина. Забудь меня. Не звони больше. Да пошел ты…
Когда дверь за ней с грохотом закрылась, Мирослава прислонилась лбом к стене, чтобы перевести дух. Затем губной помадой написала на двери «Козел!», как когда-то в проклятое царское время обманутые деревенские женихи мазали дегтем ворота своих неверных избранниц.
Потом достала из сумки флакон духов, которые недавно подарил ей Бэзл, и долбанула его об пол. А для верности еще с треском раздавила его каблуком. Во дворе она на заснеженном лобовом стекле его машины нацарапала пальцем «Урод!».
– Это кто был? – спросила Василия уже переодевшаяся в цивильное Марианна.
– Да так. Проехали, – махнул рукой он.
– Я что-то сделала не так?
– Ты сделала все, что могла.
– Мне, наверное, лучше уйти?
– Да. Иди.
– Я позвоню? – спросила она, одевшись.
– Да, конечно… – рассеянно ответил Василий.
Как только Марианна ушла, он сразу же позвонил Мирославе. Она была уже дома.
– Чё тебе надо, скотина?
– Это совсем не то, что ты подумала. Мы действительно занимались продажей квартиры.
– Это теперь так называется? «Рапсодию» вы слушали, фа мажор. Мажор-то хорошо работал? Как надо? Не подвел парня? А граммофон свой сраный вместе с «Чикагской рапсодией» засунь своей Марианне в пизду. Или себе в жопу! – горько прокричала она в телефон. – А я, как дура, верила тебе. Вот, думаю, наконец-то у меня появился настоящий мужик… на которого можно опереться… А ты… Тебя только секс со мной интересует, как и со всеми другими бабами. Все, забудь меня. Не звони больше. Скотина! И не приходи. Собаку натравлю.