Бега
Шрифт:
— Илларион Иванович завтра приезжает в Москву. Обязательно придет на "комиссию сорока", — вздохнув, продолжал Колюбакин. — А у нас скандал в полном разгаре… Фельетоны эти мерзкие! Да ещё с утра многие, по почте получили тот самый анонимный пасквиль, где нас с Павлом Павловичем и старшими членами грязью облили… Какое мнение сложится у графа о Московском беговом обществе?
— Ничего, ваше превосходительство. Все образуется, — успокоил его Лавровский. — Во-первых, утром я виделся с начальником охранного отделения Скандраковым. Он просил успокоить вас, насчет Терентьева —
— Ну, словно гора с плеч упала! — перебил его, обрадованный Колюбакин. — А то, что это, в самом деле, за вице-президент, у которого на собственной конюшне бомбисты завелись… А с клеветником, как поступим? Я о князе Оболенском.
— В отношении Дмитрия Дмитриевича никаких доказательств у нас по-прежнему нет. Во-вторых…
— Ну и черт с ним, — снова не дослушал Колюбакин. — Я с князем после той истории с "Ограбленным Полотёром" все равно не раскланиваюсь…
— Александр Васильевич, — не выдержал Приезжев. — Дайте, в конце концов, человеку возможность договорить!
— Все, Павлуша, молчу.
Алексей рассказал, что скандалы с наездниками Чебуроком и Ивановым были подстроены, о страннице из земли египетской, которая оказалась графиней Оршанской, о её подозрительных визитах на конюшни, постоянных встречах с Поляковым и, конечно, о фельетоне с правкой банкира, принесенным ею в редакцию "Современных известий".
Узнав все новости, Александр Васильевич пришел в прекрасное расположение духа:
— Да все намного лучше, чем я предполагал! А мы с тобой Аркадий вчера моё прошение об отставке сочинять уже начали. Так ты порви его.
— Непременно, дядюшка, — пообещал Иволгин.
— А на счет убийцы, которого нашёл господин Карасёв, вы нас не просветите? — задал вопрос Пейч.
Лавровский насторожился:
— От кого вы об этом слышали?
— От Павла Павловича.
— Да нам всем на утренней проездке Феодосиев рассказывал, — объяснил Приезжев, поймав на себе вопросительный взгляд Алексея. — Говорил, что от вас самого и слышал.
Алексей украдкой вздохнул. Получалось, что хитрость задуманная Карасёвым сработала только наполовину. Американец к нему пришёл, а вот кто его направил, выяснить так, и не удалось.
Известный своей осторожностью, Николай Сергеевич Пейч снова начал настаивать, чтобы Алексей убрал все бумаги в несгораемый шкаф.
— В свете всех последних обстоятельств, полагаю, что вам просто небезопасно хранить их при себе, — рассудительно, говорил он. — Думаете, господину Полякову трудно нанять каких-нибудь громил, чтобы завладеть компрометирующими его документами? О нём много нехороших вещей рассказывают.
Алексей снова пообещал, что непременно так и сделает. Но отвязаться от Пейча оказалось не просто. Благо выручил один из служителей бегового общества, вошедший в канцелярию.
— Господина Лавровского спрашивает курьер из газеты, — сказал он.
Глава 22. МАСКАРАД ПОДПОЛКОВНИКА СКАНДРАКОВА
Назвавшегося курьером, коренастого мужчину с густыми
— Вас Николай Иванович Пастухов требует-с к себе. Незамедлительно-с, — громко объявил он. И уже шёпотом. — Вас с господином Малининым очень ждут в "Перепутье". Дело государственной важности.
И опять громко:
— Я пролетку нанял. За редакционный счет-с.
— Сергей! Нам надо спешить — срочные дела, — сказал Лавровский, заглянув в канцелярию.
Когда они вышли на улицу спросил коренастого:
— Кто нас ждет? И кто вы, милейший, такой?
— Сверхштатный околоточный надзиратель полицейского резерва Московской городской полиции Медников. Прикомандирован к отделению по охране общественной безопасности и порядка, — представился тот. — А встретиться с вами хочет начальник отделения подполковник Скандраков. Только при извозчике ни слова. Он не из наших.
Скандракова узнать было трудно. В яркомалиновой венгерке с черными шнурами и лихо заломленной фуражке военного образца, он походил на управляющего захудалого конного завода из отставных вахмистров.
— Алексей Васильевич! Сергей Сергеевич! Сто лет не виделись! — сгрёб он в объятия Лавровского, а потом и Малинина. — Выбрался вот в Москву и сразу вас искать, друзья старые… Эй, человек! Сообрази нам все, что следует…
— Слушаю-с, — подобострастно заулыбался половой Кузьма, почувствовав щедрого гостя. — Икорка парная имеется, балычок…
— На твоё усмотрение. И учти: за лишнее не взыщу, а за недочет спрошу. Чтобы быстро у меня! Галопом!
Когда Кузьма ушел, Алексей поинтересовался:
— Вы в театре, часом, не играли, господин подполковник? Недурно представляете.
— Давайте без чинов, господа, — предложил Скандраков. — И, не стану скрывать, мне необходимо ваше содействие. Вернее не мне, а охранному отделению.
— Вот как? — не без ехидства усмехнулся Алексей. — А как же ваша настоятельная просьба не путаться под ногами? Мешать работе вашего ведомства для нас, простых смертных, чревато…
— Мне сейчас не до пикировки, — устало вздохнул Скандраков. — О поимке очень опасного государственного преступника речь идёт. Если вашему самолюбию это польстит, могу принести извинения за давешнюю резкость.
— Да, ладно, Александр Спиридонович, — примирительно сказал Лавровский. — Черт с ним, с самолюбием. Рассказывайте лучше, что от нас требуется.
Оказалось, что Николаем Никольским давно интересуется, не только уголовная, но и политическая полиция. Заграничная агентура донесла, что в Англии и Швейцарии он встречался с известными революционерами, в частности с Тихомировым и Лавровым. Получил от них солидную сумму денег, письма к оставшимся на свободе членам исполнительного комитета "Народной воли" и задание — создать в Москве боевую группу для организации покушения на Александра Ш, во время предстоящей коронации.