Беги от любви
Шрифт:
– Черт с тобой. Que est'a bien… так нормально.
Она хватает из шкафа батончик мюсли:
– Adi'os. Предвосхищая твой вопрос о том, кто везет меня в школу, скажу, что это Кэссиди Ричардс. – Дани искоса наблюдает за моей реакцией. – Ты ведь помнишь ее, Вик, да?
Она же это несерьезно, да?
– Кэссиди Ричардс?
– Ага.
Вот черт! По зловещему выражению ее лица видно, что она не шутит.
– Почему ты едешь в школу с моей бывшей? – спрашиваю я.
Дани откусывает от батончика:
– Во-первых, она старшеклассница
В прошлом учебном году мы с Кэссиди Ричардс то встречались, то расставались. Еще до начала лета мы расстались окончательно. У нее противная привычка постить обо мне всякий бред. Она не называет мое имя и не отмечает в постах, но вся школа знает, что ее «цитаты о расставании» про меня. Например:
ЕСЛИ БОИШЬСЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ, ТЫ МЕНЯ НЕДОСТОИН.
НИ ОДНА ДЕВЧОНКА НЕ БУДЕТ ОТНОСИТЬСЯ К ТЕБЕ ТАК ХОРОШО, КАК Я.
Я ОТДАЛА ТЕБЕ ВСЕ, А ТЕБЕ НА МЕНЯ НАПЛЕВАТЬ.
МНЕ БЕЗ ТЕБЯ ЛУЧШЕ, ЧЕМ С ТОБОЙ.
И моя самая любимая:
МОЙ БЫВШИЙ – ПРИДУРОК.
Вот такая она, Кэссиди. Сначала швыряется оскорблениями, а потом пытается меня вернуть. И тогда мой мобильник взрывается от сообщений о том, как она по мне скучает. Когда мы расставались в последний раз, я поклялся, что больше никогда не буду с ней встречаться. Кэссиди – просто королева драмы. Я избегаю драм. Ну, теперь избегаю.
– Что не так с нашей сестрой? – спрашиваю я у Мариссы, после того как Дани выходит из дома, виляя бедрами.
– Не спрашивай, – пожимает плечами Марисса.
Поставив миску в раковину, она вслед за мной выходит из дома. Как раз в этот момент раздается гудок. Мой лучший друг Трей, припарковав машину на нашей подъездной дорожке, гордо сидит в своей побитой Honda Civic с пробегом больше трехсот тысяч километров.
Высунув голову в окно, Трей кричит моей сестре:
– Эй, Марисса! Тебя подвезти?
– Спасибо, Трей, не надо, – поправив очки на носу, отвечает она, проходя мимо. – Я лучше на автобусе.
Я сажусь в машину.
– Я правильно понял: твоя сестра-девятиклассница хочет ехать на автобусе? – спрашивает Трей, вопросительно глядя на меня.
– Ага.
– Вик, она чересчур экстравагантная.
– В смысле ненормальная?
Трей искоса поглядывает на меня. Он всегда старается ввернуть в разговор замысловатое словечко – словарный запас Трея подошел бы и для студента колледжа из Лиги плюща, и для местного парнишки. Я посмеиваюсь над ним: он как ходячий словарь, а я сам по возможности использую исключительно простые слова.
– Скажем так: Марисса, скорее всего, относится к поездке в автобусе как к социальному эксперименту и напишет об этом работу по социологии, – объясняю я.
Двигатель дважды фыркает, пока Трей задом выезжает с дорожки у моего дома.
– Как я уже сказал, твоя сестра экстравагантна.
– А твоя? – спрашиваю я.
С тех пор как Джет устроил ее подрабатывать моделью, она ведет себя так, будто она какая-нибудь голливудская знаменитость.
– Я не отрицаю того, что моя сестра эксцентрична, – развеселившись, отвечает Трей. – Кстати об эксцентричном. Отсюда только что отъехала Кэссиди Ричардс вместе с Дани. Я сначала подумал, что не туда приехал. Что она здесь делала?
– Не знаю, что Кэссиди задумала, – говорю я.
Трей смеется:
– Она опять хочет с тобой встречаться, вот что.
От одной мысли об этом меня пробирает дрожь.
– Еще чего не хватало!
– В следующем месяце бал выпускников, – продолжает Трей. – Может, она хочет пойти с тобой. Если тебе некого пригласить, ты безропотно согласишься пойти с ней. Уж без пары ты наверняка не останешься.
Черт, о бале выпускников я даже не думал.
– Слушай, давай сменим тему. Никакого желания говорить о Кэссиди, или о бале, или о безропотном согласии, что бы это ни значило. Давай говори так, чтобы простым людям понятно было.
– Вик, а ты разве не хочешь обогатить свой словарный запас?
– Нет.
Трей пожимает плечами.
– Ну ладно. Тогда давай поговорим о драке, в которую ты вчера ввязался, – говорит он. – Ты в порядке? Я слышал, все было жестко.
– Да-а. Оказалось, тот чувак избивал Хизер. – Я поглядываю на свои разбитые костяшки. Слышал, что парень Хизер занимается боксом и все такое, но до вчерашнего вечера, пока не увидел, как он ударил ее на пляже, понятия не имел, что он использует свою девушку в качестве груши. Хизер отнекивалась, говорила, что такое у них в первый раз.
Мне до лампочки, первый или пятидесятый. Чуваку пришлось объяснить: ударил девушку – отвечай.
– Знал бы, вписался бы за тебя, – говорит Трей.
Трей, скорее всего, будет произносить речь от всех учеников нашей школы на выпускном, репутация у него идеальная. О ней он заботится не меньше, чем об оценках, вот почему я не хотел втягивать его в драку, которая вполне могла окончиться вызовом полиции.
– Я сам с этим разобрался, – говорю я.
Я со всем сам разбираюсь. У Трея – слова. У меня – кулаки. В отличие о своего друга я из-за оценок не волнуюсь, потому что контрольные и проверочные пишу плохо, и без разницы, готовился я или нет. Таким уж я уродился тупицей, это мое проклятие.
Мобильник Трея издает три звоночка.
– Это сообщение от Моники. Прочитай мне.
Трей отказывается смотреть в телефон за рулем. Не отрывает глаз от дороги и держит руки в положении на десять и на два часа, как учили на уроках вождения в десятом классе.
– Что она хочет? – спрашивает он.
– Она хочет расстаться с тобой, чтобы можно было встречаться со мной.
Трей усмехается:
– Ну да, как же. Моя девушка пойдет с тобой на свидание, когда ты попадешь на школьную Доску почета.