Беги от него
Шрифт:
– Ну и как ты докатилась до жизни такой? Рассказывай, – кивнул ей.
Маша отпила чай, стрельнула в меня глазами, словно решая – говорить, или нет.
Расскажет, никуда не денется. Юные девчонки любят поболтать о своих горестях. И точно, Маша вздохнула, поставила чашку на стол, и выдала:
– Я же отдельно жить решила, вот, в Тюмень подалась. Но пришлось уехать, я перевелась, сейчас онлайн можно это сделать. Мне комнату в общаге обещали, но какие-то иностранцы заехали. Вроде, китайские студенты, и прокатили меня
Хм, слезоразлива не будет? Я даже почти настроился, но Маша удивила.
Хотя, чего это я? Помню прекрасно, какая она боевая была. Иногда капризничала, конечно, жаловалась, но ей быстро надоедало. Видимо, ничего не изменилось.
– Почему из Тюмени пришлось уехать? Ты же хотела самостоятельной жизни, разве нет?
Спросил. Хотя зачем? Сам не знаю.
С Иваном Денисовичем коротко поговорили об этом, но и того, что он мне сказал, достаточно было, чтобы вывод сделать. Разругалась семья, Маша собрала чемодан, и сбежала.
Очень «взрослый» поступок!
– Не сложилось, – коротко ответила она, нахмурившись.
Влез не в свое дело? Похоже на то. Вон как нахмурилась. Но грозное впечатление испортил ее чих.
– А ты неплохо живешь, – заметила она, показательно оглядев кухню. – Служишь до сих пор?
– Нет, конечно. Армия, контракт, а затем бизнес, – пожал плечами. – Потому и живу хорошо.
– А что за бизнес?
– А не слишком ли ты любопытна?
– Ну ты же задавал мне вопросы, – резонно заметила девушка. – Я всего лишь отвечаю тем же. Или что? Незаконные делишки?
В глазах Маши появился опасный блеск, и я покачал головой.
Вот бедовая. И забавная.
Красивая, несмотря на болезнь. И очень живая.
Когда я соглашался приютить Машу, почему-то, как полный идиот, ожидал что в квартиру войдет не взрослая, бойкая девушка. А та семилетняя девчушка с коленками в зеленке и исцарапанными кошачьими ногтями руками.
А она вот какая явилась.
Волосы длинные, блестят. Глазами огромными на меня смотрит хитро и любопытно. Сидит такая вся… хмм, вот встретил бы я такую, точно бы мимо не прошел. Фигура как я люблю – не тощая, стройная. Девушка-гитара.
Хоть бы на нервах мне не играла. Выноса мозга мне от брата хватает.
– Торговля – вот мой бизнес.
– Семечками? – хихикнула девушка, и я сам улыбнулся детской шутке.
– Оружием.
– Лучше бы семечками, – сморщила она нос. – Надоела вся эта военная тема, с детства накушалась. Тот же камуфляж видеть не могу.
– Ну прости, – развел руками, не сдерживая улыбку, – от бизнеса не откажусь. И как-нибудь переживу то, что ты его не одобряешь. Нам детей вместе не растить, к слову.
– Кто знает, кто знает, – хитро усмехнулась Маша.
Сгладить ситуацию постаралась?
Похвально.
Черт,
Как-то совесть долбит оттого, что девушку разглядел в дочери друга.
Лучше бы она оставалась все той же малышкой, которую я запомнил.
***
МАША
– Не забывайте про обильное питье. Помещение нужно проветривать дважды в сутки, но избегать сквозняков. Лекарства принимать по списку. Пара дней постельного режима, и снова будешь летать стрекозой. Или скакать козой.
Врач – благообразный, бодрый старичок легонько нажал мне на кончик носа, и встал с кровати.
А я наткнулась на насмешливый взгляд Антона, и покраснела.
Снова со мной как с маленькой. Я была не против такого обращения, когда дома жила, с родителями. Доводила папу, потом на колени к нему забиралась, как в детстве, и он прощал.
А сейчас вдруг смутилась.
Коза-стрекоза, блин!
– Я прослежу, – спокойно кивнул Антон, и меня оставили одну.
Болезнь протекала, как обычно у меня бывает – в спячке. Просыпалась я на минут двадцать, и снова отключалась. То тряслась от холода, то сдергивала с себя одеяло, сходя с ума от жары.
И иногда чувствовала божественно прохладную, сильную ладонь на лбу. Примерещилось, наверное.
Так продлилось два дня. У меня всегда так. В первый день – начало болезни, потом два дня кромешного ада с температурой, кашлем и лихорадкой, а затем резкое улучшение самочувствия. И вот, на третий я открыла глаза с твердым намерением прекратить болеть. Надоело жутко.
– Привет, мелкая. Ну как ты? Жить будешь?
– Мелкая – не знаю, а Маша – нормально. Хватит меня мелочью называть, – хрипло ответила я, и взглянула на дверь, у которой стоял хозяин дома.
Свеж, отвратительно бодр и разгорячен. И снова смотрит с насмешкой, которую даже не пытается скрыть.
А над больными грешно смеяться, к слову!
– Как скажешь. Буду называть Марией Ивановной, – серьезно пообещал мужчина.
Я чуть не подавилась кашлем.
Ну какая из меня Мария Ивановна?!
– Хорошо. А я буду называть тебя Антошей, – мило улыбнулась ему, и свесила ноги с кровати.
– Наболелась?
– Да. Пора восставать из мертвых. Душ свободен? – спросила, и мужчина кивнул, а затем вышел из комнаты, поняв, что мне нужно переодеться.
В шкафу развешаны мои вещи, разложены на полки. И я точно знаю, что не я чемодан разбирала. В жизни так ровно не раскладывала шмотки, терпения не хватало на это. А тут прям красота, хоть фотографируй на память, или в инстаграм выставляй – мечта перфекциониста, а не гардероб.