Беги

Яс Алек

Ближе к вечеру, когда улицу заполнили усталые работяги, медленно ползущие к своим домам, драгдилер купил у одной очень милой женщины с ребенком на руках бутылку воды и пару свежих булочек. Ноги его уже гудели от усталости. Парень расселся на холодной земле рядом с домом, решив передохнуть. К своему удивлению, Грегор тут же замерз. Пока он двигался, холода не ощущал, и сырая одежда не казалась такой уж сырой, а теперь явно продрог.

Женщина принесла ему угощение, и, расплатившись, он с ужасом подумал, что только безумная может рожать в такое время. Рабы рожали рабов.

Грегор решил, что у него никогда не будет детей. Эта

мысль показалась ему настолько здравомыслящей, что даже настроение поднялось.

Он шел бесконечно долго, и только ночью осознал, что уже давно выбрался из Горизонта и попал в Гнездо. Ноги его еле-еле передвигались, а голова работала с перебоями. Временами он дремал на ходу.

Здешние дома оказались чуть лучше, чем в Горизонте. Такие же ветхие, но теплые, обитаемые. Они, конечно, соседствовали с развалинами. Здесь тоже были бездомные, что жались друг к другу, пытаясь согреться, вытягивая руки над костром, но было много работяг, что спешили вернуться в свои дома, прогретые печью. Именно они, усталые, но сильные отличали Горизонт от Гнезда.

Здесь чувствовалась жизнь.

Драгдилер позавидовал тем, кому есть куда вернуться, тем, кого дома ждет семья и миска горячего супа. Сейчас он бы многое отдал, чтобы оказаться в подобном месте, но подавив в себе накатившую грусть, начал присматривать, где бы остановиться на ночь. Выбрав одно из полуразрушенных зданий, неказистых и с виду самых опасных, куда никто не полезет, решил устроиться в нем на ночлег.

После крушения уцелела всего одна комната. Погребенная под грудой камней она совсем не привлекала внимания, а внутрь можно было попасть только через окно. Старая фанера, разбухшая от бесконечного дождя, служила дверью. Грег безжалостно оторвал от нее трухлявый кусок и проскользнул внутрь. Пол был усыпан осколками камня. Однако, пошарив в темноте, парень смог расчистить себе место. Он свернулся калачиком под окном, чтобы в случае неожиданного проникновения или опасности быть как можно ближе к выходу, и погрузился в дремоту.

Ему снилось огромное золотое поле. Золотым оно казалось из-за пшеницы. Где-то на краю горизонта виднелся лес. По небу ползли ленивые пушистые горы облаков. Но самым главным было солнце. Оно было таким ярким, что Грегор смотрел на него до тех пор, пока ему не показалось, что он слепнет. Оно грело его кожу, и парень почувствовал небывалое тепло и радость.

– Деда! Деда! Смотри, как я могу! – Голос маленькой девочки заставил его обернуться. В тени огромного дерева малышка каталась на качели. Она так лихо раскачивалась, что Грег не на шутку забеспокоился, а выдержит ли ветка, к которой привязан канат.

Он хотел крикнуть ей: «осторожно», но его внимание привлекла сочная листва этого дерева. Такого насыщенного зеленого Грег в жизни не видел. Он замер. Лицезрел эту удивительную красоту и наслаждался шелестом, словно музыкой.

– Пап, с тобой все в порядке? – Теперь уже женский голос зазвучал где-то над ухом. Голос принадлежал его дочери, уже ставшей женщиной. Матерью. Грегор посмотрел на свои сморщенные руки старика, но больше его поразили манжеты рубашки, такие чистые. Грег в жизни не носил таких чистых рубашек. Она даже пахла чем-то очень приятным.

Девочка, что каталась на качели, рассмеялась, и Грег проснулся. Его трясло от холода, но он упрямо закрывал глаза, желая вернуться в свое видение. Понимая, что в реальности его ждет серость, голод, безнадега, а главное – неопределенность. Он отчаянно стремился назад, но дверь в мир грез уже захлопнулась.

Реальность ударила в лицо, и Грег почувствовал впервые в жизни, что хочет вскрыть себе вены. Одежда на нем была сырая от вчерашнего дождя. Холодный и голодный, он оторвал остатки фанеры, впуская в помещение свет и прохладный ветер. Хлеб в сыром рюкзаке пропитался влагой, и стал абсолютно несъедобным. Сделав глоток воды, парень еще больше замерз. Что и говорить, это утро новой жизни стало для него настоящим испытанием. По крайней мере, дом не рухнул на него и не похоронил заживо.

На улице уже маршировали рабочие. Грег с ужасом подумал, сколько им предстоит пройти до полей и обратно. С каменными лицами они шли мимо, не обращая внимания на бездомных, столпившихся у костра. Грея руки над крошечным пламенем, эти люди-отбросы тоже особого интереса к работягам не проявляли. Незамеченный, Грег выскользнул из развалины и направился вперед, сливаясь с толпой. Желание умереть прошло, словно его никогда и не было.

Купив у очередной обезумевшей женщины с ребенком молока и хлеба, он продолжил путь. Ел на ходу, жадно уничтожая завтрак, временами натыкаясь на прохожих. Они бросали на него пустой взгляд и шли дальше, словно были роботами без чувств и эмоций. От молока и хлеба есть захотелось еще больше. Убеждая себя перетерпеть, парень принялся усиленно обдумывать свое положение. Ему нужен был план. Если Правительству нужно, чтобы его убили, значит за ним скоро придет кто-то другой. Это дело времени. И что же делать?

Гоняя в мозгу этот вопрос без внятного ответа, парень шел по улице, пока случайно не увидел ее, ту самую рыжеволосую незнакомку, что вчера утром ворвалась к нему и требовала вернуть свой медальон. Рука тут же шмыгнула в карман и нащупала холодный металл. Пальцы пробежались по цепочке, нащупав кулон. Грег облегченно вздохнул.

Эта девушка сильно выделялась из толпы работяг именно из-за ярко рыжих локонов. Джоанна шла ему навстречу, но из-за огромного количества народа, конечно, не заметила драгдилера. Да, и по сторонам она не особо глядела. Грег улыбнулся ее затылку, и вдруг понял, что ему нужно делать.

Глава 4

– Стерва! – Раздалось на всю улицу перед тем, как входная дверь закрылась, отделяя, разводя двух сестер по разные стороны. Девушка опустила руки в карманы и шла точно вперед, не оглядываясь.

Джо не волновали слова Сильвии. Странно, что она вообще еще жива. Ну, как жива… по крайней мере, пока еще способна передвигаться. Видимо, вселенная решила, что не стоит пачкать об нее чьи-то руки. Сильвия вполне могла сама от себя избавиться. Что, в принципе, и делала. Достаточно успешно, надо сказать.

Рыжая коса Джо касалась самой талии и покачивалась из стороны в сторону от каждого шага. Девушка шла в поле, как и все эти люди, вышедшие с понурыми лицами из своих домов. Работы предстояло много, даже несмотря на воскресенье. Ты можешь брать выходной, но готовься пахать, как проклятый, на следующий день. Урожай не мог ждать. А порченый урожай – еще десяток голодных людей. Из соседних домов неспешно выходили люди, в большинстве своем мужчины. Женщины оставались с маленькими детьми, у кого детей не было – шли работать. Все просто. Однако, не все направлялись на поля. Жизнедеятельность должна поддерживаться во всех сферах, пусть и скудновато.