Беглец
Шрифт:
С помощью насекомых — а зачастую и без оной, они установили космического пришельца на постамент из камней, сделали окна для солнечного света, необходимого пробуждающемуся растению. Люди Холма оказались обласканы силой больше, чем древние и давно исчезнувшие Арахниды, хотя продолжали оставаться людьми.
Осада Урочища и медленно умирающего севера Долины тварями Чужака продолжалась, но самого предводителя этого воинства никто не видел. Йарра терялась в догадках: куда же делся сын Навны, поклявшийся извести весь род людской, и вернуть себе контроль за Урочищем.
Спайдер
Конечно, созданные им машины сами по себе были чудом. Они собирали, аккумулировали и позволяли использовать энергию космических пришельцев. Однако, большая часть этого потока все же проходило мимо этих рукотворных фильтров, способствуя пробуждению Сердца Урочища. Кроме этого, Арахнид уяснил: рано или поздно поток дармовой энергии иссякнет. Урочище достигнет той стадии, когда ему не понадобятся вливания со стороны, и тогда Божество-из-Холма просто сольется с коллективным информационным полем, созданным пришельцами на планете.
Осознав все это, Спайдер задался вопросом: а не был ли путь Арахнид обреченным на провал ввиду незначительности самой Идеи? Не имея полной информации о планетарном положении дел, Отцы-Основатели секты опирались на темные людские суеверия, создавая модель адаптации к изменяющимся обстоятельствам. Они отвергли путь дичающего человечества как тупиковый, и выбрали адаптацию под условия, создаваемые Урочищем. Откуда им знать в седой древности, что вокруг существуют куда более мощные источники витальной силы?
Спайдер же этой информацией обладал.
Опираясь на свои знания, полученные за годы сосуществования с Божеством-из-Холма и во время путешествия по свету, кульминацией которого стал кратковременный визит в Белую Башню, он пришел к собственной модели адаптации.
Если есть планетарное поле, и секта, попавшая некогда под благотворное влияние одной из самых слабых составляющих ее, то почему не попытаться «подключиться» ко всей системе?
Этот вопрос долгое время не давал Спайдеру спокойно спать. Не найдя изъяна в собственных рассуждениях, он стал создавать механизм, который позволил бы осуществить это небывалое дело. За неимением лучшего, он стал использовать собственное тело и психику. Здесь он мог опереться на богатый опыт секты Арахнид.
Сама задумка оказалась куда более масштабной, чем самые смелые мечтания Отцов-Основателей. За каждое удачное продвижение к цели хоть на волосок, Арахниды платили очень большую цену. Достаточно вспомнить, сколько из них умирало, проверяя на себе возможности галлюциногенных растений или испытывая на своем организме последствия не правильно дозированной гимнастики или полуграмотных анатомических изменений тела. Секта платила за каждую ступень этой лестницы десятками умерших от передозировок, травм и полной потери иммунитета. Перед Спайдером стояла задача куда более неосуществимая, да еще и решаемая в рамках длительности одной единственной биологической жизни.
Будучи существом уникальным, он сам не осознавал, насколько он в действительности одинок. Все деяния секты были деяниями коллектива единомышленников. Каждый адепт понимал, что его дело будет кем-то продолжено. Спайдер же действовал один.
Однако тело его было телом Арахнида. Единственного Арахнида, достигшего стадии полного
Рядом с ним не было всех Хозяев, да и вряд ли психика хоть одного существа во вселенной выдержала бы их одновременное близкое присутствие. Но он обладал уникальными машинами собственного изобретения, которые длительное время содержали в себе эманации, долженствующие пробудить зародыш космической споры, дабы впоследствии включить его в общую коллективную сеть сообщающихся разумов. Чужак, ясно осознавая весь риск своего предприятия, подверг облучению этой пробуждающей силой себя.
Год лежало почерневшее тело в медной цистерне, заполненной соленой водой, двигаясь в ритме пульсации, управляющей бытием на всей планете. Не солнце, звезды и луна заглядывали в пустые глазницы иссохшей мумии, а холодные кристаллы его машин. Что за видения тревожили его сон? Что за пласты психики таяли и исчезали вслед тому, как отмирала та составляющая его мозга, которую еще можно было назвать вместилищем человеческого разума? Какие картины рисовал в распадающемся разуме вой космического хаоса? Смертным не дано узнать и вместить этого.
Ясно лишь одно: ни одно существо на планете Земля не обладает этим пугающим опытом слияния с тем, что одновременно глубоко чуждо всему земному, и в то же время является источником всего сущего.
Когда Спайдер пробудился, по меркам простых существ, от которых он отличался не меньше, чем споры мыслящих овощей с кометы Опик, прошло не слишком много времени. Но он стал уже не смертным созданием, а ровесником мира. В определенном смысле, даже Хозяева Жизни не понимали Вселенную вокруг так же остро, как теперь воспринимал его разум существа по имени Спайдер. Они были лишь средством воздействия на материю Земли, которая представлялась для них всего лишь аморфной субстанцией, требующей наполнения себя смыслом, формами и сущностью. Он же стал одновременно плотью Земли, существом, боровшимся за сохранения себя именно в этом качестве, а еще — частью гигантских витальных полей, воздействующих на все живое вокруг, от пылинки, плывущей в знойном воздухе, до корней высочайшей из гор.
Существо по имени Спайдер издало протяжный крик, от которого содрогнулся воздух, когда медный чан перевернулся, выплескивая на землю в каскаде соленых брызг измученную бездействием плоть.
Все, что связывало это тело с жизнью земных организмов, было утеряно и атрофировано. Даже то, что делало Арахнида уникальным плодом многовековой селекции, отмерло и испарилось. На мокрой земле лежало нечто, посвященное во все тайны окружающего, и при этом не умеющее ничего более сложного, чем дышать и потреблять из трубочек сладкую питательную смесь, которой его снабжали заботливые муравьи-рабочие.
Разум управлял плотью напрямую. Абстрактная идея движения, полученная из коллективного поля сомкнувшихся разумов Хозяев, стала приводить в движение тело. Раз за разом кусок податливой плоти ворочался, извивался, бился, пока не начал передвигаться. Вначале робкие переползания, шаги, прыжки; потом пришло время манипуляции внешними предметами.
Уникальные артефакты, созданные гением сына Навны, названные им Отражателем и Накопителем, отдали обслуживающим Спайдера Порченым последние приказы, и перестали существовать.