Беглецы и Гончие

Кузьмин Марк Геннадьевич

Угольно-черные волосы, коротко подстриженные на затылке и челке, по бокам свисали двумя небольшими косичками. Бледная почти белая кожа, с острым подбородком, небольшим носом.

Но больше всего притягивали её глаза.

Большие, чистые, яркие, но разные, правый был изумрудно-зеленым, а левый лазурно-синим, причем цвет насыщенный. С гетерохромией(1) мне еще встречаться не доводилось.

Губы были растянуты в легкую полуулыбку, а небольшой прищур делал девушку немного похожей на лису или змею.

Катана на поясе в черных обтянутых кожей ножнах, с

такой же черной рукоятью, и цубой в виде какого-то цветка и, почему-то, висела она с правой стороны, а не как положено слева.

В голове сразу же вспыхнули слова Военного Лидера, по поводу катаны и их владельцев. И что-то мне подсказывало, что передо мной не выпендрежник, что носит такое оружие для красоты.

Несмотря на добродушную улыбку холодный и острый взгляд этой девушки немного напрягал, и рука сама пыталась потянуться к оружию. Она чем-то напоминала мне Людвига, скорее всего, она тоже шэйдлинг, по крайней мере, легкое свечение глаз и общий вид подходит под описание.

— Доброе утро, — сказала она, встав перед нами. — Как спалось?

— Хорошо, — сказал я. — А вы из персонала поезда?

— Ах, да, простите мои манеры, — наигранной забывчивостью произнесла разноглазая. — Я нанялась в охрану поезда. Командир Четвертого взвода наемников Стальных Душ — Флорайн Гамильтон, — она слегка кивнула. — Но вам я известна как… Госпожа Цветок…

Вот эти слова заставили нас уже схватить оружие и быть готовыми защищаться.

— Не стоит, — покачала она головой. А на соседних местах поднялось еще пятеро человек, положивших руки на оружие. — Я не хочу устраивать тут кровопролитие.

— Это вы говорите после того что устроили в Тараскарии, — мрачно произнес я.

— Деятельность Вороны была не санкционирована с нами, — вздохнула она. — Глупая курица, пораженная скверной действовала самостоятельно без моего ведома. Я приказала ей ничего не предпринимать и все случившееся к нам никакого отношения не имеет. Мы бы никогда не стали бы подвергать город такой опасности. Она понесла наказание за свои действия и больше никогда никому не причинит вреда.

— Это не отменяет того факта, что она сделала, — моя правая рука будто отдалась фантомной болью вспомнив как её раздробили и как меня избивали.

— Если вам от этого будет легче, то мы постараемся компенсировать городу все издержки, — пожала… Госпожа Цветок плечами. Она говорила вежливо, обращалась на «вы», но в её словах не было ни капли почтения или уважения. — А теперь сядьте и успокойтесь, господин Максвелл. Я пришла с миром и советую ценить мою доброту.

— Ты пришла с миром, лишь потому, что не может прийти с войной, — заметил Барти. — Мы на нейтральной территории.

— И на этой нейтральной территории нередко проводят переговоры, — усмехнулась она. — Так что никого не удивило, когда я решила на время выкупить весь вагон-ресторан для этой цели. Чтобы здесь не произошло — никто не вмешается.

Намек ясен — нас тут могут разрезать на куски и спустить в раковину, а потом прикинуться, что так и было. Не знаю, сколько придется отстегнуть этой Госпоже Цветок за то, чтобы персонал поезда закрыл на это глаза, но думать, что они совсем неподкупны, когда на кону наши жизни, как-то глупо.

Выбора у нас особо не было, так как мы окружены и сейчас не в лучшей ситуации. Те посетители, что еще находились в вагоне-ресторане, быстро покинули это место вместе с персоналом, оставив нас наедине.

Сама же… Флорайн или как её там, бесцеремонно подвинула меня с диванчика и присела рядом. Её люди спокойно уселись вокруг и отвернулись, типа не мешая нам, но любой дурак понимает, что им нужна секунда, чтобы скрутить нас.

Мы с Барти сидели смирно и были как две взведенные пружины, что готовы в любой момент дернуться. Лишь Крес продолжила спокойно жевать салат, но эту девицу пронять куда сложнее, да и не просто так она фигней страдает.

— Итак, — начала она. — Давайте не будем тратить наше время и делать глупости. Я пришла договориться, исключительно из уважения к вашему отцу. Вы пойдете с нами и поможете нам его найти. А после вас мы спокойно можем отпустить?

— А с чего нам верить вашему слову, Флора? — прямо спросил я. — Где гарантии, что вы сдержите свое слово и не пустите нас в расход, как надобность отпадет, чтобы лишнего не болтали?

— Во-первых, мы, Стальные Души, старейшая наемничья организация в мире и мы о своей репутации думаем, а потому всегда держим свое слово. А во-вторых, — она посмотрела на меня весьма холодным взглядом, — пусть у вас и есть прозвище, господин Максвелл, но это не делает вас равным мне, а потому извольте обращаться иначе.

От нее полыхнуло каплей раздражения.

— Как грубо. Но ваши слова ничего не доказывают, госпожа Флорайн, — фыркнул я, решив все же не грубить первым. Да и никто она мне, чтобы так к ней обращаться, а потому и правда, лучше перейти на деловой тон. — Деятельность вашего человека привела к гибели защитников города, разрушениям, а потому узнай кто, что этому причастна «старейшая наемничья организация» вряд ли с вами захотят вести дела.

— Самая наглая попытка блефа, что я только слышала, — рассмеялась она хрустальным смехом. — Открою вам секрет, господин Максвелл — какую бы страшную правду вы не знали, вы не можете никого шантажировать бездоказательными фактами. У вас нет ничего, что могло бы по настоящему навредить нам, и мы пытаемся с вами договориться только для того, чтобы уменьшить возможный «побочный урон» окружающим. Его и так было слишком много.

Да, тут мы не в самом выгодном положении. О вине этой организации мы знаем лишь с их же слов и никак доказать это не сможем. К тому же по международному соглашению ни одна организация не несет ответственность за людей, что осквернены или подчинены демонам. Так что даже если ту Хлою свяжут с их организацией, то им разве что в шпионаже что-то предъявить могут, да и то, информация к ним могла, как угодно попасть. Проблемы и потери у них, конечно, могут быть, но ничего, что не могли бы решить деньги и время. И это даже если мы что-то докажем…