Беглянка
Шрифт:
Джессика представила себе кучу вещей, валявшихся в шкафу. И на то, чтобы все это упаковать, необходимо было потратить не больше двух часов. Она оставит «фиат» для Элизабет и доберется до автостанции на автобусе.
И всем в итоге будет хорошо, потому что она окончательно уйдет из их жизни. Ведь это как раз то, чего все так страстно желали, разве не так?!
Вдруг Джессике пришло на ум, что ее семья может не поверить в то, что она действительно уехала. Скорее всего, они подумают, что ее похитили. Джес вспомнила, какую боль испытали родители, когда Элизабет похитил сумасшедший санитар из больницы. Ей не хотелось заставлять родителей снова проходить через это...
Но что же ей все-таки делать? Может, сообщить обо всем
Нет, единственный выход – записка. Да, это действительно то, что нужно! Джессика оставит записку так, что ее найдут только после того, как она уедет. Она постарается объяснить им, что это к лучшему, и, может быть, они смогут на сей раз понять ее! Может, они увидят это в таком свете, как это представляется ей!
Джессика тут же принялась в уме сочинять послание и мгновенно раскаялась в том, что в прошлом году уделяла написанию сочинений слишком мало времени.
Что же ей все-таки написать? Джессика совсем не хотела кого-то обидеть. Или хотела? Ну может быть, самую малость... Кроме того, это не ее вина, что ей приходится так спешно уезжать. Быть может, ее родные и почувствуют себя несколько виноватыми, по, помимо этого, их надо было убедить в том, что, если Джессика уедет, так будет лучше для всех них, а также для нее самой!
Джессика откинула одеяло и встала с постели. Она набросила на плечи халат и села за стол. Доставая из ящика бумагу и авторучку, она придумывала, что написать. Эту прекрасную бумагу бледно-лилового цвета подарила ей Элизабет на прошлый день рождения.
Нет-нет, она не должна думать о своем дне рождения! Это лишь заставит ее грустить, а Джес вовсе не собиралась предаваться горестным размышлениям. Она также не собиралась думать ни о чем таком, что может заставить ее переменить свое решение.
Главной проблемой для Джессики было то, кому адресовать прощальное письмо. Все члены семьи были одинаково важны для нее. И ей не хотелось выделять ни маму, ни папу. Вели она выберет кого-то одного, то остальные члены семьи могут почувствовать себя ущемленными.
Единственным выходом была Элизабет. Кроме того, только Элизабет могла разобрать ее каракули.
В конечном счете на бумаге оказалось следующее:
«Дорогая Лиз!
К тому времени, как ты прочитаешь эти строки, я буду уже очень далеко. Мне очень жаль, если мой отъезд причинит тебе сильную боль, но так, в конце концов, будет лучше для всех нас! Существует много причин, по которым я уезжаю. И в этом нет твоей вины. Ты не можешь мне уже ничем помочь. Ты, Лиз, очень хорошая. Просто для всех вас вообще будет лучше забыть про то, что я когда-то существовала на свете. Я доставляла всем вам одни лишь неприятности. Я не хочу сказать, что забуду о вас. Я буду постоянно думать о вас, начиная с той минуты, когда сяду в автобус, который отвезет меня в мой новый дом.
Я люблю тебя, Лиз! И я надеюсь, что ты передашь папе и маме, что я их тоже очень люблю, и Стива, хотя я знаю, как он меня ненавидит. Когда-нибудь я вернусь, я обещаю тебе, но это будет не скоро. Пожалуйста, не пытайтесь отыскать меня! Я так решила. Простите меня за все неприятности, которые я когда-либо вам причинила.
Все еще любящая тебя твоя сестра Джессика».
Джессика отложила ручку и вытерла навернувшиеся на глаза слезы. Она перечитала письмо, и вдруг ее осенила мысль. Джес снова взяла ручку и дописала:
«P.S. Оставляю тебе мои новые джинсы. Мне кажется, что они меня немного полнят».
Джессика аккуратно сложила свое послание и запечатала его в конверт, который в комплекте прилагался к этой бумаге. Она разглаживала его до тех пор, пока он не стал просто идеально гладким.
Вдруг раздался стук в дверь, и в комнату влетела Элизабет. Джессика быстро спрятала конверт в книгу.
– Джес, помоги мне, пожалуйста! – в отчаянии произнесла Лиз. – Я опаздываю, и мне позарез нужен твой зеленый шарфик!
Джессика взглянула на сестру. Элизабет была одета как преуспевающий репортер – великолепно сшитый горчичного цвета костюм сидел на ней просто потрясающе!
Джессика достала с полки шарфик и подошла к надежде американской журналистики. Обмотав шарфик вокруг шеи Элизабет, она отошла, чтобы взглянуть на сестру.
– Как я выгляжу? – улыбаясь, спросила Элизабет.
Джессика с трудом сдерживала слезы. Она подошла к сестре и обняла ее так, что та чуть не задохнулась.
– Замечательно! Просто замечательно! – пробормотала Джессика.
– Эй! – Лиз отодвинулась и заметила, что Джес плачет. – Я знала, что хорошо сегодня выгляжу, но никак не могла предположить, что это доведет тебя до слез! Что случилось?
– Ничего! – Джессика вытерла слезы тыльной стороной ладони и повернулась так, чтобы сестра не видела ее лица.
Она притворилась, что занята наведением порядка в шкафу, что само по себе уже было абсурдным.
– Я просто очень глупая... Я так горжусь тобой, Элизабет, правда!
Элизабет помолчала мгновение. Она прекрасно знала, что Джессика заговаривает ей зубы. Лиз очень хорошо изучила свою сестру, для того чтобы не поддаваться на подобные уловки.
– Говори, что произошло?!
Джессика повернулась лицом к сестре и занялась своим любимым в последние дни делом – принялась изображать высшую степень счастья и радости.