Беглый жених, или Как тут не свихнуться
Шрифт:
Дело пошло веселее, и все эти атомы и молекулы органической химии под черешню не казались мне уже китайской грамотой. Так увлеклась процессом, что даже не сразу заметила, как черешня из моего тазика принялась всплывать в воздух и сразу же исчезать. Я как раз читала про подвижные атомы, пытаясь рисовать в голове картинку и почему-то парящие ягоды их мне и напомнили. В себя пришла от легкого чавканья, что раздавалось совсем рядом.
– Василий?! – осенило меня раньше, чем успела испугаться.
– Угу. Я, красавица. Вкусная у тебя ягода, хоть и диковинная, – и еще одна
– Ты где был? – отложила я учебник в сторону.
– Гулял, осматривался, – прошепелявил он, не переставая жевать. – Соскучилась, Ксюшенька?
– Дурак ты, Васенька! И не лечишься, – ответила я в тон ему. – Как ты из квартиры вышел? Я же заперла дверь.
– Замки для меня не преграда. Отпираю, даже звука не издав. И ни единая дверь не скрипнет, когда отворяю ее. А вот ты почему-то злишься. И еще мясо твое скоро начнет гореть.
– Блин! – подскочила я на кровати и помчалась в кухню.
Ох, Вася! Спасибо тебе! Вовремя предупредил. Еще чуть-чуть, и мясо бы точно пригорело, отдав всю воду. А ему и протушиться-то осталось минут десять, и можно запускать картофель.
Я принялась резать картофель, боковым зрением подмечая, как в кухню вошли трусы, и стараясь не придавать этому значения, как и не пялиться на невидимого Василия. Черт дернул меня за язык попросить его надеть трусы. Я ж теперь только туда и могу смотреть – больше-то не на что. И не смотреть вовсе не могу – как тогда с ним общаться? И были бы еще нормальные эти трусы – семейные, например, в каких любит разгуливать по квартире мой папа. Так нет же, у этого пришельца стринги! Самые настоящие – с полосочкой в попе. Так и представила себе, как упругие ягодицы трутся друг о друга, когда он ходит… Тьфу ты, черт! О чем я только думаю! А о чем еще мне думать, если он вчера сам познакомил меня с анатомическими подробностями своего тела?!.
– Ловко ты орудуешь ножом, – голос Васи заставил меня дернуться, и конечно же, нож ловко скользнул на палец.
– Ай! Блин!.. Кто же под руку говорит?! – проскулила я, тряся пальцем, и с ужасом наблюдая, как из глубокого пореза начинает сочиться кровь.
– Дай сюда, – приблизились ко мне трусы и взяли за руку.
Моя рука утонула в его, и палец сразу же перестал болеть и пульсировать к моему удивлению. А потом Василий склонился над моей рукой и принялся что-то нашептывать. Тут я уже с ужасом наблюдала, как кровь останавливается, а рана затягивается на глазах. И еще через несколько секунд от пореза не осталось и следа.
– Как у тебя это получилось? – пробормотала я, не переставая разглядывать руку, которая все еще покоилась в мужской ладони.
– Целительная магия. Мужчины племени мерцающих все ею обладают.
– А женщины? – машинально вздернула я голову, пытаясь определить, в каком примерно месте находятся его глаза. Дико же я выглядела, должно быть, с блуждающим по его лицу взглядом.
– Женские гены не подверглись этой мутации.
– Зачем же ты тогда заставил меня обрабатывать тебе раны? Мог бы сам излечиться.
– Способности к самоисцелению у меня нет…
Что-то как-то голос Василия мне не понравился на последней фразе. Охрип он что ли резко? И почему так растягивает слова, словно мысли его заняты чем-то другим?
И тут он выпустил мою руку, но лишь для того чтобы обхватить мою шею и огладить по плечам и рукам, обжигая кожу своими гигантскими ладонями. Я аж задохнулась и непременно врезала бы нахалу, не убери он руки и не заговори.
– Какая же ты маленькая и хрупкая. Наши женщины повыше будут и покрупнее. У многих мышцы не уступают мужским. И тут у них поболее будет, – положил он руку мне на грудь.
Тут уж я взвизгнула и отскочила, не забыв прихватить нож. Ножом я еще зачем-то и принялась размахивать.
– Давай договоримся – руками ты меня не трогаешь! – гаркнула так, что аж стены затряслись, хотя к тому моменту тряслось все и у меня внутри. – Лапать будешь своих девок.
– Не лапать, а любоваться красотой.
– Любуйся, а руками не трожь! Понял?! – дернула ножом в его сторону.
– Смешная ты, – тихо рассмеялся Василий. – В красоте нет ничего постыдного. Я бы с удовольствием слепил твою обнаженную голограмму с натуры, а потом бы материализовал.
Господи! Он и это может?! Нет. Об этом я сейчас точно думать не буду, иначе рискую сойти с ума. Но не представить себе не смогла и тут же разразилась смехом, согнувшись пополам. Рука сразу ослабела и нож выпал.
– Что? Что тебя так насмешило? – недоумевал Василий.
– Да представила… ха-ха-ха… Что я с собой делать-то буду? Ха-ха-ха… Поставлю
посреди комнаты? Подарю родителям от любящей дочери?.. А-ха-ха… Или может сделаю надпись где-нибудь на животе «На долгую память» и преподнесу в подарок своему парню?..
Кажется, мой живот сейчас лопнет, сил смеяться уже не осталось.
– Говорю же, странная, – пробормотал Василий и покину кухню.
Ну точно стринги! – мелькнула мысль, когда различила едва заметную полоску. И новый приступ хохота напал на меня.
***
С этим Василием я обо всем на свете забыла. Как например, о том, что надо позвонить родителям. Ведь наверняка Андрюша поделился с ними опасениями, что их дочь куда-то пропала и на звонки не отвечает, дверь не открывает. Мама уже звонила, когда я сидела на консультации. А потом я отвлеклась и перезвонить забыла. Дома тоже было не до этого. Ну и как результат, нарвалась на гневную отповедь.
Разговор с мамой длился не менее получаса. Пришлось мне установить телефон на громкую связь и параллельно заниматься готовкой. Хорошо хоть Василий на какое-то время оставил меня в покое, в кухне не появлялся. При нем я бы не смогла так самозабвенно врать родителям.
Жаркое уже доходило до готовности в духовке, запекаясь до золотистой корочки, как я любила. Я дорезала салат из помидоров и огурцов. На столе уже стояла плетеная корзиночка с хлебом, ломтики сыра, разложенные веером на десертной тарелочке. Я поймала себя на мысли, что готова заниматься чем угодно, лишь бы не готовиться к химии. Хотелось даже пройтись с генеральной уборкой по квартире, а то и вымыть окна.