Бегство из сумерек (сборник)
Шрифт:
Мысль эта вынашивалась в глубинах этого мятежного сознания годами. Теперь Роффрею хотелось лишь, чтобы его вынудили ею воспользоваться.
Корабли ГП были уже близко, в динамике ревел их предупредительный сигнал. Он пробежался по клавишам компьютера, не спуская глаз с надвигающихся хищных силуэтов.
ГП подлетали все ближе, а оба построившихся в боевые порядки флота остались далеко позади. Он видел там слабые всплески странных огней на экране. Ему стало не по себе, он с удивлением отметил, что к испытываемому им удовлетворению примешивается чувство вины - он оставил поле битвы. Трусом Роффрей не
Бросив взгляд на уравнения, горевшие на экране компьютера, он потянулся к сделанному на скорую руку пульту управления блоком интерконтинуального перемещения. Толкнул рычаг - и корабли ГП совершенно неожиданно растаяли вдали. А на их месте, будто из затемнения, появилась новая декорация - громадные слепящие солнца, на которые больно было смотреть.
Еще раз он испытал непередаваемое чувство, с которым проваливаешься сквозь измерения мультиверсума.
Стоило ему снова тронуть рычаг, растаяли и солнца, их сменил холодный вакуум, а его - непонятная мешанина алых и серых газов… Роффрей проскакивал сквозь измерения, слои, пронизывал вселенную за вселенной, испытывая лишь легкое подташнивание и свирепую решимость.
Корабли ГП за ним не последовали, вероятно, для них важнее оказалось помочь человеческому флоту.
А он мчался сквозь пространство - да и сквозь время и промежуточные измерения; он устремлялся вспять, туда, где в его родной вселенной раньше был край галактики. Он располагал всеми необходимыми пеленгами и, стоило ему пройти один уровень, мчался через остальные с безудержной скоростью.
Он знал, куда должен попасть, а вот удастся ли это, оставалось под вопросом.
Аскийоль Помпейский наблюдал на экранах за битвой с ощущением, близким к беспомощности. Он отдавал лишь главные приказы Мордену, который непосредственно руководил военными действиями.
– Все ли возможное я делаю?
– терзался он.- Не слишком ли благодушен к тому, что обнаружил?
Ему не составляло труда руководить флотом; сознание его сочетало гибкость и твердость, а физический облик внушал благоговейный страх соплеменникам. И все же какая-то его частица испытывала душевный дискомфорт, как если бы он был составной картинкой-загадкой, недосчитывающейся последнего фрагмента, а потерянный кусочек совершенно недостижим, что и причиняло танталовы муки.
Он чувствовал, что фрагмент этот существует где-то в мультиверсуме - возможно, иное разумное существо, с которым он мог бы поделиться мыслями и пережитым. Аскийоль был почти уверен - существо это есть, но не здесь - и не знал, как его найти. А без него он, Аскийоль, не ощущал себя цельным. Он чувствовал, что исправно выполняет свои обязанности, но не прогрессирует. Был ли в том особый замысел Родоначальников? Или они допустили просчет?
Сначала ему казалось: дело в утрате Ринарка, это из-за нее он испытывает ощущение незавершенности. Но утрата была им осознана, он помнил о ней и по мере возможности ограждал сознание от мыслей о гибели Ринарка. Нет, не хватало чего-то другого. Так чего же? Он склонился к экрану, наблюдая за боем. Порядок флота расстроился после того, как из космоса внезапно обрушилась новая волна атакующих, вооруженная смертоносными энергоизлучателями.
Нападавшие не обладали защитой от антинейтронных орудий, но в целом обе стороны
Но никаких решительных действий он еще предпринять не мог. Оставалось только ждать.
И снова, пока Морден из кожи вон лез, отражая последнее нападение и организуя контратаку, Аскийоль устремил свое сознание в глубь мультиверсума, вступив в контакт с командованием чужаков. Если те не примут предложенного мира, он постарается добиться хотя бы перемирия.
К его удивлению, чужаки согласились. Да, у войны была альтернатива, единственная, о которой они с удовольствием повели бы переговоры. Какая?
Игра, ответили те. Сыграйте с нами в Игру, победителю достанется все.
Правда, у Аскийоля возникли некоторые подозрения насчет условий Игры, и он ненадолго задумался. Тут были и "за" и "против" ..
В конце концов он согласился и вскоре наблюдал, как вражеские корабли отступают назад, в пустоту.
С некоторым трепетом он сообщил Мордену о своем решении и ждал результата. Неожиданный поворот противоборства с чужаками обескуражил Лорда Мордена. Войну он понять мог, такое - нет, во всяком случае, не сразу. Все психологи, психиатры, физиологи и люди подобных профессий были в приказном порядке собраны на борту громадного корабля, переоборудование которого уже заканчивалось.
Отныне, по словам Аскийоля, сражение следовало выигрывать отсюда, силами этого единственного - и невооруженного!
– корабля.
"С той поры как Аскийоль лишь ему известным способом провел переговоры с командованием чужаков, он стал недоступен, разве что время от времени отдавал странные приказы.
В частности, об Игре. Что это за Игра, недоумевал лорд Морден, где в качестве Игроков требуются психологи? Что там за головоломную электронику монтируют в громадном зале, переделанном из трюма корабля-завода?
"На победу у нас один-единственный шанс,- сказал ему Аскийоль.- К тому же шаткий, но если мы научимся играть, шанс все-таки есть".
Морден вздохнул. Ладно, подготовка к Игре, на худой конец, даст им время для перегруппировки и оценки повреждений. А повреждения велики. Две трети флота выведено из строя. Корабли-фермы и корабли-заводы работали на полную мощность, снабжая флот необходимым. И все же было введено жесткое рационирование, люди получали лишь жизненно необходимый минимум. Эйфория от удачного побега сменилась у большинства мрачным отчаянием.
А Адам Роффрей уже видел цель, к которой так стремился.
Он перебросил рычаг интерконтинуального перемещения в положение "отключено" и полетел по инерции к смутно вырисовывавшейся впереди системе.
Она висела в пустоте, ее планеты с неясными очертаниями без видимого порядка выстроились вокруг величественной двойной звезды.
Легендарная эта система росла на лазерном экране, неестественное скопище миров становилось все ближе.
Эпос о том, как Ринарк и Аскийоль отправились на поиски приключений в Отлученные Миры, был наизусть выучен человечеством. Для Роффрея же эта история или, во всяком случае, часть ее имела особое значение.