Бегство в чистый мир

Глава 1. Под давлением обстоятельств

Настроение было не просто плохим или паршивым, оно просто отсутствовало. Хотя по возрасту Михаил ( в миру и среди друзей просто Майкл) был человеком достаточно молодым, учащимся на 2 курсе московского ВУЗа. Зачислен в ВУЗ Майкл был без проблем, так как результаты ЕГЭ были у него намного выше среднего. Поэтому он выбрал ВУЗ по вкусу, а именно факультет журналистики столичного университета. Первый семестр был закончен им удачно, а вот на втором с учебой начались уже всякие фокусы, напрямую связанные с обрушением привычной жизни всего мира, который начал изучать и употреблять совершенно новое и ранее знакомое только специалистам слово «Пандемия», которое отражало новый жизненный уклад. Сначала это Майкла забавляло, исчезла необходимость каждый день ездить в институт. Все общение

с преподавателями теперь было только по интернету через компьютер, да и то если преподаватель был здоров. К весне и лету жизнь, правда, вроде бы вернулась на прежние рельсы. Микроскопическая угроза, пройдясь заразной волной по всему земному шару из породившего ее Китая, казалось, утихла. Страны, захлопнувшие поначалу свои границы, пережидая вирусную атаку, понемногу открывались и радостно через разнообразные СМИ сообщали в информационное пространство, как они постепенно налаживают прежнюю жизнь. И лето того года, несмотря на закрытие многих еще границ прошло уже веселее, поскольку никто всерьез не воспринимал предостережения ученых голов о том, что скорее всего к осени зараза вернется, причем будет еще злее и смертоноснее. Может быть, эти летние беззаботные поездки, может поспешное стремление выйти из изоляции, а скорее всего эти и еще многие факторы в совокупности спровоцировали так называемую «вторую» и «третью» волны вирусных атак, причем каждая отличалась от другой видоизменением вирусного врага, который становился все опаснее для человека, мутируя и приобретая все новые названия уже по географическому признаку, которые привязывались к месту Планеты, где выявляли новые виды микроскопического убийцы. И вот сейчас было уже второе лето, когда человечество и население родного города Майкла – Москвы, в который раз предпринимали хаотично и в основном наугад меры для борьбы с этим неожиданным и грозным явлением. Хотя назвать явление новым вроде было неправильным. Не в первый раз человечество сталкивалось с микромиром, который пытался сильно уменьшить его, человечества, численность, но такая всеобщность, помноженная на удивительную приспособляемость к факторам его уничтожения, постоянно прогрессирующая изменяемость структуры, заставляли признать, что по масштабам это явление в прошедшей истории не возникало. По всей видимости, это было вызвано искусственным его происхождением, сформированным неразумными исследователями опасных патогенов, с несвойственной Природе убийственной программой уничтожения организма человеческого, который раньше был нужен той же Природе для размножения сей популяции. Поэтому она постоянно всегда искала ранее с последним компромисс между причиняемым им вредом и стремлением найти нормальное симбиозное существование. С учетом двух лет взаимного уничтожения какого-то стремления к симбиозу новая неклеточная структура не проявила, становясь все опаснее. Правительства всех стран пришли к необходимости введения подавляющему большинству населения лекарственных препаратов или убивающих попавшую в организм заразу, или хоть как-то ослабляющих ее действие. Но оставалось еще достаточно большая группа населения, которой были запрещены к приему данные препараты ввиду индивидуальных особенностей их организмов, либо непереносимости ими таковых лекарств. К этой группе несчастных был отнесен и Майкл. И если, после того как практически все его друзья приняли положенный препарат, и им было официально дозволено, поскольку они находились уже под его «защитой», вернуться почти в полном объеме к прошлой жизни, по крайней мере до того момента, пока препараты не дадут основания сомневаться в их эффективности, то Майкл постепенно стал превращаться не то, чтобы в полного изгоя, но как-то оставался все время один, вне группы привычного социума. Сначала кончились совместные вечерники. Хотя эти вечеринки (если они не проходили в общественных местах) не контролировали службы санитарного контроля, просто, это уже не было прежнее общение равных между собой. Постепенно реже стали и телефонные звонки и переписка в различных интернет-болталках.

Вот и сегодня Майкл, разослав более десятка сообщений людям, которых ранее он считал чуть ли не своими друзьями, в ответ получил лишь несколько сухих ответов, в которых собеседники стандартно, как впрочем, и всегда в последнее время, ссылались на вымышленные «дела». Это и погрузило Майкла в очередное, ежедневное уныние, но сегодня оно прошлось по его душе уж слишком выжигающе, введя его в смертельную тоску какой-то безнадеги. Этому способствовала и выпитая накануне бутылка виски, за которой пришлось идти в магазин в ненавидимом Майклом шлеме антивирусной защиты, поскольку он не мог предъявить охране документ о положенном нынче лекарственном ресурсе своего организма. Вот и сегодня сидение дома становилось невыносимым, неосознанно возникло желание снова напиться, чтобы потом включить что-нибудь на плазменном экране из той, прошлой жизни, чтобы ни один кадр не напоминал о сегодняшнем положении вещей. Решительно засунув прямоугольник телефона в задний карман джинсов, Майкл вышел в прихожую, где его дожидался обязательный для посещения общественных мест шлем, который хоть и был легок, и дышалось в нем вполне свободно, но эта была «черная метка» одиночки, вынужденного ходить в таком облачении, пока не будет изобретено что-нибудь менее заметное.

До магазина Майкл дошел спокойно, в будний день ни в подъезде, ни во дворе дома ему повезло не встретиться с соседями, которые в последнее время, здороваясь с ним, стыдливо прятали глаза. Ближайший магазин был маленький, расположенный в подвальном помещении и надеяться на присутствие среди покупателей «шлемных» братьев не приходилось. Все внимание немногочисленных посетителей, таращившихся на него, как на прокаженного, досталось Майклу. Как он не спешил, быстро пройдя до винного отдела и взяв фляжку с недорогим виски, удалиться из торгового зала, прикоснувшись картой к терминалу кассового узла, ему пришлось задержаться из-за бабки, разложившей на движущейся ленте свои многочисленные покупки. Привычно отметив про себя, что подошедшие за ним покупатели старательно заняли более чем метровую дистанцию от него, Майкл, стиснул зубы и, чувствуя как закипает в нем ненависть ко всем окружающим, еле дождался пока неторопливая бабка достанет из-под своих юбок видавший виды кошелек, а потом долго будет искать свою карту, а потом еще и несколько минут допытываться у кассирши, отчего такая большая сумма получается по итогу. Наконец-то бабка неторопливо потрусила на выход, и Майкл, расплатившись, скорым шагом покинул подвальчик.

На улице он свернул в большой сквер недалеко от своего дома, где в густых кустах находилась «его» укромная скамейка. Наконец-то можно снять ненавистный шлем, не опасаясь, что любой охранник или постовой бесконтактно своим сканером на телефоне определит его даже на расстоянии как лицо, могущее пострадать в общественных местах, для чего и обязанное носить спецсредства своей защиты. Свернув металлическую пробку с фляжки дешевого виски, Майкл выхлебал «на нерве» добрую половину ее, а потом долго кривился, запоздало сетуя, что не купил еще пачку чипсов или хотя бы какую-нибудь запивку.

– Привет, можно? – голос прозвучал негромко, из-за спины, но был настолько неожиданным, что Майкл, чуть было не поперхнулся второй порцией алкоголя, которую он приноровился было отправить в организм.

– Можно, – не оборачиваясь, ответил он, – если смелый такой и не побоишься безимунного случайно не прикончить.

Сбоку скамейки появился высокий парень, черные волосы его длиной были ему чуть ли не до плеч. Он свободно присел на другой конец скамьи и сказал:

– Нет, не боюсь, – и положил на скамейку аналогичный шлем рядом со шлемом Майкла.

– Что-то раньше я тебя тут не видел,– внимательно оглядев незнакомца, сказал Майкл,– местных «мотоциклистов» вроде всех знаю.

– Мы переехали в этот дом, – парень кивнул в сторону соседнего дома, – два месяца тому назад, да в тот же день меня прихватили у магазина без шлема и впаяли полтора месяца изоляционки.

– Вот оно что, – сочувствующее поглядел на него Майкл и, назвавшись, выжидательно посмотрел на собеседника.

– Женька, – представился парень, – здесь у Вас в Москве менты совсем зверствуют, мы в области до переезда жили, там всегда с местными договориться можно было, да и заразы там поменьше.

– А сюда чего? – спросил Майкл, протягивая Евгению ополовиненную фляжку.

– Родителей понесло, – ответил тот и, выцедив половину от оставшегося в бутылке напитка, вернул ее Майклу, – работы в нашем Задроченске совсем не стало, вот они и встали на лыжи. Но только мне эти ваши ментовские порядки не по душе, скоро свалю отсюда.

– Опять в область? Или куда еще подальше, где «шапочного» режима нет? – немного с завистью спросил Майкл, привязанный материально к родителям, с которыми жил.

– Нет. – закурив, через паузу ответил Евгений, – есть еще места, где можно и работку найти и на «шапки» эти дурацкие забить. Это вы здесь в Москве боитесь за кольцевую отойти да социальную карточку потерять. Здесь, дружище, лучше не будет, скоро к шлему еще и одежку приметную выдадут, чтобы ловчее нас отслеживать, а то и шлемы придумают, которые только дома сниматься будут, чтобы совсем уж «заботу» о нас проявить. Я еще пару дней оргвопросы порешаю и в путь. А ты до конца жизни собрался здоровых пугать своим видом? Сам ведь понимаешь, не нужны мы такие в этом мире ни кому.

Конец ознакомительного фрагмента.