Бегство в мечту
Шрифт:
— Товарищ полковник, — голос Туманова невольно сел, он прокашлялся и уверенно закончил: — Я предпочел бы увольнение. Награды — это формальность…
— Эка ты заговорил, — усмехнулся Бобылев. — «Формальность». Это, брат, не «формальность», это — твои заслуги… Вот что, Андрей. Я хочу предложить тебе одно дело. Ты ведь знаешь: прирожденных военных — один на сто. Хороших много, отличных — чуть меньше, а прирожденных… Может, ты об этом еще не думал, но это очень хороший вариант. Я понимаю — такие решения сразу не принимают… Но, может, ты все же подумаешь о поступлении в военное училище? Я устрою так, что ты попадешь туда легко, без всяких заминок. Выучишься, получишь офицерское звание, а потом к нам, обратно… Это
— Товарищ полковник, — осторожно подбирая слова, сказал Андрей. — Я очень благодарен вам за это предложение… Но не для меня это… Я не могу делать то, во что не верю. Вы уж не обижайтесь, но выполнять странные и подчас преступные приказы правительства я не хочу. Я думаю, вы меня понимаете… Пока я обязан был делать это — я делал это, но когда подошла пора выбора… Вы ведь тоже шли служить, когда еще не было подобного выбора, а теперь… Вы знаете, как больно терять тех, кто зависит от тебя, тех, кто ел из одного котла со мной, бедовал в командировках… Терять друзей… Я не знаю, какой должна быть цель, чтоб платить за нее жизнями друзей…
Полковник помолчал, накручивая густой ус на палец, и спросил:
— На «гражданке» знаешь, чем заняться, или все же помочь? У меня есть некоторые связи…
— Спасибо, я сначала осмотрюсь… Теперь там все изменилось. Идет «перестройка»… Пока что я видел только ее «худшую» сторону. Постараюсь найти в ней и «хорошие» стороны…
— Лучше б ты остался здесь, — с какой-то странной интонацией воспринял желание Туманова «найти хорошее» полковник. — У нас через пару месяцев будет набираться полк «контрактников». Если не хочешь быть офицером, то… Хорошо, хорошо, не надо повторяться, поступай как знаешь… Но мое предложение ты еще вспомнишь… А может?..
Туманов отрицательно покачал головой, и Бобылев притворно сдвинул брови:
— Тогда, чтоб к обеду твоего духа в полку не было! И не вздумай писаря ночью будить! После подъема успеешь документы выписать… А теперь — марш с моих глаз, пока не передумал!
Сержант отдал честь, развернулся, молодцевато щелкнул каблуками и… с короткого разбега выскочил в окно.
— Куда?! — гаркнул ему вслед полковник, но стук сапог убегающего Туманова уже затих вдали.
Бобылев прикрыл створки окна, посмотрел на небо, окрашенное приближающейся зарей в молочно-бледный цвет, растер ладонями лицо и, подойдя к столу, снял трубку городского телефона.
— Глазунов? Виктор Дмитриевич, не разбудил?.. Я так и подумал: нам, старикам, в наши годы долго спать — только время терять… У меня к тебе дело. У тебя ведь в Питере коллеги есть? Не хочешь подарок им сделать?.. Да это не я «опять к тебе кого-то пристраиваю», а тебе и твоим друзьям-«особистам», или как вас там теперь называть, одолжение оказываю. Помяни мое слово — они тебе еще за этого парня ящик водки привезут… Когда? Сегодня увольняется, значит завтра будет в городе. Пускай встречают… Записывай данные, диктую…
Глава третья
СВЕТЛОВА
Через три дня я вернулась в Петербург. На вокзале меня встретил «лимузин» — видимо, Пензин, невзирая на мои просьбы, все же сообщил Еременко номер поезда, на котором я прибыла, и Геннадий Иванович предпринял меры, соответствующие его представлению о встрече «наследницы владельца концерна».
Признаться, я никак не могла свыкнуться с мыслью о своем новом положении. Мне все еще трудно было осознать открывающиеся передо мной возможности, и мое старое «я» очень неудобно чувствовало себя в одеждах «нового». Оказывается, требуется время, чтобы привыкнуть даже к самым приятным и неограниченным возможностям, если они заставляют тебя столь резко менять образ жизни и стиль мышления. И если я согласилась переехать в новую, шестикомнатную квартиру в самом престижном районе города, то скорее для того, чтобы скрыться за плечами охранников частного сектора от назойливости журналистов, подкарауливавших меня на каждом шагу.
Первые два дня я просто не выходила из дома, осваивая премудрости диковинной техники, которой была напичкана квартира, и внося изменения в расстановку мебели и комплектование необходимых мне вещей.
Но на настойчивое предложение Королева обеспечить меня телохранителем я по-прежнему отвечала отказом, не в силах представить себе, что рядом со мной будет постоянно находиться человек, следящий за моими действиями и оценивающий (пусть даже и про себя) все мои поступки. Самолеты, презентации и «элитные вечеринки» я так же попросила отложить до «лучших времен» — мне требовалось время, чтобы привыкнуть к новому образу жизни. Но времени-то у меня и не было.
Мне пришлось записаться на курсы по администрированию, а с организацией концерна меня постепенно стал знакомить Боковицкий. Это был странный тип: вечно насупленный, похожий на маленького неопрятного тролля, только что выбравшегося из пещеры, залезшего в потертые джинсы и растянутый свитер, закурившего едко дымящий «Беломор» и стянувший свои длинные седые волосы сзади в «конский хвост» обычной канцелярской резинкой. Впервые, когда я его увидела, то решила, что ошиблась кабинетом, но табличка на двери убеждала: «технический директор Боковицкий А.В.». Так как он тоже был в моем «списке отцовских друзей», я прямо поинтересовалась, что он думает об этом засранце. «А.В.» долго, с каким-то обиженным выражением на лице рассматривал меня, а потом заявил: «Говорить я ничего не буду. Думай сама. То, что у меня в голове — мое личное дело. Я работал с ним, и этого уже достаточно, чтобы понять, кто он такой… С тобой, например, мне для этого хватило двух минут…» Тогда я страшно обиделась и разозлилась, покинув его кабинет, не взяв на себя труд даже попрощаться. Подружились мы позже, когда он вводил меня в курс дел концерна и объяснять все скрытые хитросплетения бизнеса, политики и коррупции. Человек он был едкий, желчный и правдивый. Невзирая на постоянное общение с политиками (а может, и благодаря этому), ненавидел их всеми фибрами души, и даже не пытался это скрывать. Впрочем, я заметила, что вообще все сотрудники организации больше напоминали тайное общество декабристов, чем людей, которые благодаря хаосу в стране получают сверхприбыль. Это было странно. Частично завеса тайны начала приподниматься, когда меня пригласили на одну странную встречу… Я обедала в столовой концерна, когда за мой столик бесцеремонно подсел Боковицкий, и, щурясь от удовольствия, словно мартовский кот на завалинке, сообщил:
— Ну вот, наконец, мы и подошли к самому интересному… Сумасшедший еврей приехал.
— Кто приехал? — не поняла я.
— Сергей Кулагин, — пояснил он. — Партнер Туманова по бизнесу… Теперь, соответственно и твой… Те деловые документы, что ты видела — лишь верхушка айсберга. Ты девочка не глупая, должна была догадаться, что наши схемы куда сложнее… Но сейчас дело не в этом. До подобных тонкостей тебе еще учиться и учиться, поэтому даже не забивай себе голову…Тебе ее беречь надо, что б пережить эту встречу…