Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях

Эстес Кларисса Пинкола

Лучшие в мире солнца – это друзья, которые вас любят и готовы согреть вашу творческую жизнь. Когда у женщины, как у девочки со спичками, нет друзей, она тоже замерзает от тревоги, а иногда и от гнева и отчаяния. А если даже у нее есть друзья, они могут не быть солнцами. Они могут утешать женщину, но не предупреждать ее о том, что вокруг становится все холоднее. Они ее утешают, но утешение – еще не забота. Забота перемещает вас из одного места в другое. Забота – овсяные хлопья для души.

Разница между утешением и заботой состоит в следующем: если растение заболело, потому что вы держали его в темном чулане, и вы будете говорить ему ласковые слова, то

это утешение. Если же вы достанете его из чулана, выставите на солнце, дадите ему напиться, а потом станете с ним разговаривать, то это забота.

Без заботы окоченевшая женщина склонна предаваться бесконечным грезам: что, если… Но даже когда она находится в таком окоченелом состоянии – особенно когда она находится в таком окоченелом состоянии, – ей необходимо отказаться от утешительных фантазий. Утешительные фантазии неминуемо нас убьют. Всем нам знакомы эти смертоносные фантазии: "когда-нибудь…", "если бы мне только…", "он раскается…", "если бы только я умела владеть собой…", "когда я буду совсем готова, когда у меня будет достаточно того, другого или третьего, когда дети подрастут, когда я буду материально независима, когда я найду кого-нибудь другого, как только я…" – и так до бесконечности.

У девочки со спичками есть внутренняя бабушка, которая, вместо того чтобы гаркнуть: "Проснись! Вставай! Ищи тепло во что бы то ни стало!", – увлекает ее в мир фантазий, уносит "на небеса". Но в этой ситуации небеса не помогут Дикой Женщине, загнанному дикому ребенку или девочке со спичками. Эти успокоительные фантазии не дают тепла. Они всего лишь соблазнительные и смертельные отвлечения от настоящей работы.

Мы видим, что девочка со спичками пытается торговать, причем делает это неразумно: она продает спички, ту единственную вещь, которая может дать ей тепло. Для женщины жить в отрыве от любви и заботы Дикой Матери – все равно что существовать на голодном пайке во внешнем мире. Эго с трудом перебивается, получает от жизни жалкие крохи и каждую ночь снова и снова возвращается к тому, с чего начало. И там в изнеможении засыпает.

Такая женщина не может пробудиться к жизни, у которой есть будущее, поскольку ее жалкая жизнь – как крючок, на котором она каждый день повисает. Когда во время инициации человек проводит значительный период в трудных условиях, это становится частью процесса отсечения, снимающего налет беспечности и самодовольства. Когда этот сопутствующий инициации переход будет завершен, "отшлифованная" женщина вступит в обновленную и наполненную мудростью духовную и творческую жизнь. Однако про женщину, которая попала в ситуацию девочки со спичками, можно сказать, что ее инициация пошла наперекосяк. Враждебное окружение способствует не углублению, а измельчанию. Необходимо выбрать другое место, другое окружение, способное обеспечить другую поддержку и руководство.

В историческом плане, и особенно с позиции мужской психологии, болезнь, изгнание и страдание часто трактуются как сопутствующее инициации отсечение, которое порой несет в себе глубокий смысл. Но у женщин существуют дополнительные архетипы инициации, которые возникают из присущей женщине психологии и физиологии: первый – это способность давать жизнь, второй – власть крови, а еще – способность любить и получать питающую любовь. Получение благодати от тех, на кого она смотрит снизу вверх, получение от старших глубоких знаний, становящихся поддержкой, – это тоже инициации, сильные, имеющие свои тяготы и взлеты.

Можно сказать,

что девочка со спичками подошла очень близко к переходной стадии движения и действия, которая должна завершать инициацию, – и в то же время осталась очень далекой от нее. Хотя в ее горемычной жизни есть материал для сопутствующих инициации переживаний, ни внутри, ни вовне у нее нет никого, кто бы взял на себя руководство этим психическим процессом.

На материальном уровне зима несет самое страшное – поцелуй смерти, то есть холод, – всему, с чем она соприкасается. Холод обрекает на гибель любые отношения. Если вы хотите что-то погубить, проявляйте холодность. Как только чувства, мысли или действия замерзают, отношения становятся невозможными. Желая расстаться с чем-то в себе или дать кому-то отставку, мы перестаем обращать на человека внимание, приглашать его и замечать, стараемся с ним не встречаться, не видеть его и не слышать. Именно это происходит в душе девочки со спичками.

Девочка бродит по улицам и просит прохожих купить у нее спички. Эта сцена рисует один из самых немыслимых поступков, свойственных женщинам с поврежденным инстинктом, – она отдает свет за бесценок. Здесь маленькие огоньки на палочках напоминают нам о более ярких огнях – о насаженных на палки пылающих черепах, знакомых нам из сказки про Василису. Они символизируют мудрость и, что еще важнее, воспламеняют сознание, превращая тьму в свет, заставляя светить то, что уже сгорело. Огонь – главный символ обновления души.

Здесь перед нами девочка, которая живет в большой нужде, просит подаяние, предлагая нечто чрезвычайно ценное – свет – взамен гораздо менее ценного – гроша. Происходит ли такой неравный обмен в нашей душе, или мы производим его во внешнем мире, результат всегда один и тот же: дальнейшая потеря энергии. И тогда женщина теряет способность удовлетворять свои потребности. То, что хочет жить, просит ее, но ничего не получает в ответ. Перед нами личность, которая приносит свет из бездны, как София, олицетворявшая мудрость у греков, но бесполезно расходует его в порывах бесплодной фантазии. На этот выбор ее толкают неудачные любовники, негодные начальники, вынужденные ситуации и всевозможные зловредные комплексы.

Когда девочка решает зажигать спички, она использует эти свои ресурсы не для действия, а для фантазий. Она расходует свою энергию на мимолетные цели. В жизни женщины это проявляется со всей очевидностью. Она решает поступить в институт, а потом три года думает, какой выбрать. Она собирается написать серию картин, но так как ей негде развесить столько холстов, она занимается чем угодно, только не живописью. Она хочет сделать то или это, но не удосуживается поучиться, развить восприимчивость или мастерство, необходимые для того, чтобы выполнить работу хорошо. Она исписала снами десять блокнотов, но запуталась в фантазиях, пытаясь их истолковать, и не может сделать их руководством к действию. Она знает, что нужно уйти, начать, остановиться, идти дальше, – и ничего не делает.

Понятно, почему так получается. Если чувства женщины заледенели, если она больше не ощущает себя, если ее кровь, ее увлеченность больше не достигают всех уголков души, если она отчаялась, то жизнь в фантазиях становится для нее приятнее, чем все остальное, на чем она может остановить взгляд. Маленькие огоньки от спичек, не имея топлива, сжигают душу, будто сухое полено. Душа начинает обманывать самое себя: она живет в пламени фантазии, а в нем все желания кажутся сбывшимися. Такие фантазии похожи на ложь: повторяй их почаще, и сам поверишь.