Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях
Шрифт:
Сломленные люди обычно впадают в одно из трех эмоциональных состояний: сумятица (они в недоумении), трясина (они чувствуют, что никто не сочувствует их беде по-настоящему) или яма (эмоциональный перепев старой раны – нередко это незаглаженная и незаслуженная несправедливость, причиненная им в детстве).
Чтобы заставить мать сломаться, нужно вынудить ее пережить эмоциональный разлад. С незапамятных времен наилучший способ для этого – заставить ее выбирать между любовью к ребенку и страхом кары со стороны сограждан, которую она навлечет на себя и ребенка, если не подчинится правилам. В фильме по роману Стайрона "Выбор Софи" героиня, Софи, попадает фашистский концентрационный лагерь. Она стоит
Хотя быть поставленной перед таким выбором – немыслимое дело, и все же матери испокон веков вынуждены делать такой выбор. Подчиняйся правилам и убей своих детей, а не то… И это продолжается. Если мать вынуждена выбирать между ребенком и обществом, в таком обществе есть что-то безумно жестокое и бессмысленное. Общество, которое требует причинить вред душе, чтобы следовать его предписаниям, – общество тяжело больное. Это "общество" может быть средой, в которой живет женщина, но, что еще ужаснее, оно может быть тем, что она носит и в собственной душе, тем, чьим приказам она подчиняется.
Тому есть множество ярких примеров во всем мире [6], причем самые ужасающие из них можно найти в Америке, где было заведено отрывать женщин от любимых людей и мест. Это долгая и неприглядная история, продолжавшаяся в течение восемнадцатого, девятнадцатого и двадцатого веков, когда семьи, обреченные на рабство, безжалостно разбивали. Уже много веков родина требует матерей посылать сыновей на войну и гордиться этим. Насильственные репатриации продолжаются и по сей день [7].
В разные века в разных странах существовали обычаи, запрещавшие женщине любить и защищать того, кого она любит так, как сама желает.
Одна из тех областей угнетения женской души, которые обсуждаются менее всего, касается миллионов незамужних или никогда не бывших замужем матерей во всем мире, в том числе и в Соединенных Штатах; даже в нашем веке общественные нравы вынуждали их скрывать свое положение и своих детей – а то и убивать их, или отдавать чужим людям, или жить на полулегальном положении, под чужим именем, в бесправии, подвергаясь нападкам [8].
Многие поколения женщин были вынуждены узаконивать свое существование посредством замужества. Они принимали как должное, что человеческое существо недостойно признания, если на это не соглашается мужчина. Без такой мужской опеки мать беззащитна. И мы чувствуем иронию в том, что в сказке "Гадкий утенок" отец упоминается лишь однажды – когда утка-мать, глядя на последнее яйцо, жалуется: "Этот негодник, отец моих утят, ни разу не явился меня проведать!" В нашем обществе отец нередко, к сожалению, – не важно, по какой причине [9], – не мог или не желал быть доступным ни для кого и, что самое печальное, даже для самого себя. Можно смело сказать, что для очень многих девочек-дикарок отец был неудачником, всего лишь тенью, которая каждый вечер вешала себя в шкаф рядом с пиджаком.
Если в женской душе или в окружающем ее обществе прочно держится стереотип сломленной матери, то у такой женщины нет уверенности в своих достоинствах. Она может считать, что выбор между выполнением требований извне и требований собственной души – это дело жизни и смерти. Она может ощущать себя третируемым чужаком, которому нигде нет места, – для изгнанника это вполне нормальное состояние; что ненормально – так это сидеть, лить слезы по этому поводу и ничего не предпринимать. Нужно подняться на ноги и идти искать то место, к которому ты принадлежишь. Для изгнанника это всегда неизбежный шаг, а для женщины с укоренившимся в душе комплексом сломленной матери – самый главный шаг. Если у женщины сломленная мать, то сама
Как мы смогли убедиться, утка-мать в сказке – существо очень наивное и простодушное. Самая распространенная разновидность слабых матерей – это мать-сирота. В нашей сказке утка, которая так настойчиво высиживала птенцов, в конце концов отказывается от одного из них. Есть много причин, которые могут заставить человеческую и/или внутреннюю мать поступить таким образом. Она сама может быть матерью-сиротой. Она может принадлежать к разряду слабых матерей, очень незрелых душой или очень простодушных.
Она может быть столь душевно дезориентированной, что думает, будто ее не любит даже собственный ребенок. Возможно, она так измучена семьей и обществом, что не считает себя достойной коснуться даже краешка архетипа "лучезарной матери", который осеняет новое материнство. Понимаете, здесь нет двух вариантов: чтобы опекать свое потомство, мать должна сама познать материнскую заботу. Хотя каждая женщина обладает неразрывной духовной и физической связью со своими детьми, в мире инстинктивной Дикой Женщины она сразу, сама по себе не становится законченной земной матерью.
В старину благословения дикой природы обычно приходили из рук и уст женщин, воспитывавших молодых матерей. Ведь в душе у матери, которая рожает в первый раз, обитает не видавшая виды старуха, а мать-ребенок. Мать-ребенок достаточно взрослая, чтобы иметь детей, и обладает нужными инстинктами, ведущими ее в верном направлении, но ей необходима опека женщины или женщин постарше, главная задача которых – подсказывать, ободрять и поддерживать ее в заботе о ребенке.
Эту роль испокон веков исполняли старшие женщины племени или деревни. Эти человеческие "богини-матери", которых церковь впоследствии утвердила в роли "крестных матерей", образовывали важнейшую систему воспитания от женщины к женщине, которая, в частности, питала молодых матерей, уча их, в свою очередь, питать душу и психику детей. Когда роль богини-матери сделалась скорее умозрительной, под крестной матерью стали понимать женщину, которая следит, чтобы дитя не сбилось с пути, определяемого церковными заповедями. На этом переходе многое оказалось утерянным.
Старшие женщины были сокровищницами знания как норм поведения, основанного на инстинкте, и могли наделить им младших подруг. Женщины передавали друг другу это знание не только словами, но и другими средствами. Ведь емкие советы о том, как быть и какой быть, можно передать и взглядом, и прикосновением руки, и бормотанием, и особым объятием, которое как бы говорит говорящим: "Я с тобой".
Инстинктивная самость всегда дарует благодать и помощь тем, кто за ними обращается. Это относится и к здоровым животным, и к здоровым людям. Так мать-ребенок, переступив порог, оказывается в кругу зрелых матерей, которые приветствуют ее шутками, сказками и подарками.
Некогда такой женский кружок принадлежал к сфере Дикой Женщины, и вход в него был открытым: к нему могла принадлежать любая из нас. Но все, что осталось от него сегодня, – это скудные остатки, так называемое "омовение новорожденного", когда все байки о родах, подарки матери и шутки на постельные темы втискиваются в двухчасовые посиделки, – и больше за всю свою материнскую "карьеру" женщина ничего подобного не услышит.
В наше время в большинстве уголков промышленно-развитых стран матери вынашивают, рожают и стараются выхаживать своих детей в одиночку, без всякой помощи со стороны. Это колоссальная трагедия. Ведь многие женщины – дочери слабых матерей, незрелых матерей и матерей-сирот – и сами внутренне склонны к "самоматеринству".