Бегущие во мраке
Шрифт:
– Пресса! – хмыкнул Мак-Кен. – Да это просто толпа идиотов!
Эткинсон вздохнул и окинул взглядом свой кабинет, словно искал поддержки. На одной стене висело множество фотографий Мирны и девочек, на другой – не меньше грамот и похвальных листов. Мебель вся была дубовая, ковер – успокаивающего коричневого цвета. Лампа над головой светила достаточно тускло – не слепила глаза. Если Эткинсону нужно было поработать с бумагами, он включал настольную лампу.
Мак-Кен понял, что Эткинсон его замечанием
– Я не мог найти вену – вот и все, – сказал он, пожав плечами. – Вот и все дела.
– Ой ли? Когда нужно было сделать первые две, проблем с тем, чтобы найти вену, у вас не возникло. В результате казнимого парализовало, и ему стало тяжело дышать. Но когда пришел черед делать третью инъекцию, ту, которая должна была его убить, избавив от мучений, все вены вдруг куда-то делись. Пока вы искали вену в третий раз, прошло сорок пять минут, и все это время он страдал. Поэтому в газетах написали, что казнь прошла варварским способом, мистер Мак-Кен.
– Всякое бывает.
Эткинсон уставился на него, не веря своим ушам.
– Вам больше нечего сказать? «Всякое бывает»!
– На моем месте мог оказаться любой.
– Искать вену сорок пять минут? Чем вы все это время занимались?
– Ну, у меня немного сдали нервы. Знаете, достаточно непросто кого-нибудь убивать. Тем более вокруг стояли эти придурки…
– Но заключенный три четверти часа медленно задыхался. – Эткинсону казалось, что он разговаривает с биомеханоидом из системы Альфа Центавра.
Мак-Кен вздохнул:
– Послушайте, я знаю, что на моем месте вы хотели бы видеть Дженингса. Но Дженингс заболел. Поверьте, я справлюсь. Никаких проблем.
Впервые в жизни Эткинсону хотелось самому научиться делать уколы. В конце концов, государство забирает у человека жизнь, и это должно быть сделано нормально, без лишней суеты и гуманно (насколько вообще можно говорить о гуманности смертной казни).
Мак-Кен продолжал:
– За последние шесть лет я прикончил двадцать семь ублюдков, и только два раза возникали затруднения. – Он коснулся своей черной сумки, словно она приносила ему удачу. – Двадцать семь человек, – повторил Мак-Кен. – На западном побережье меня опережает только Бэкстер: на его счету тридцать один. Но я собираюсь догнать и перегнать его. Вот увидите.
Эткинсон посмотрел на этого парня с глазами ящерицы. Часто приходится работать с людьми, к которым испытываешь личную неприязнь. Слишком часто.
3
Рой Джерард сидел в небольшой камере недалеко от того места, где его собирались казнить. Он читал журнал «Тайм». Пару раз к нему уже заходил охранник и, видя, как Рой сидит и читает, расслабленный и спокойный, в недоумении удалялся.
Рой представлял, в каком замешательстве находится охранник, и это знание грело его, распирало от самодовольства.
Джерард представлял, как охранник вернется к своим сослуживцам и скажет что-нибудь типа:
– Ребята, у него стальные нервы. Клянусь вам! Знаете, чем он занимается все утро? Сидит и читает журналы. Его сегодня прикончат, а он сидит себе и читает.
Класс! Рою всегда нравилось манипулировать людьми, и это получалось у него в совершенстве.
– Тебе что-нибудь принести? – спросил охранник во время своего третьего визита.
Этот парень, О'Халон, никогда раньше не был с Роем вежлив, не говоря уже о том, чтобы поинтересоваться, не нужно ли тому чего.
– Да нет, спасибо.
Где-то с полминуты О'Халон смотрел на приговоренного.
– Журнал читаешь?
Рой кивнул и как-то неопределенно махнул журналом в его сторону.
– Ты в квантовой физике не разбираешься?
– Э-э-э… Да вроде нет…
– Жаль. А то тут очень интересная статья – излагаются новые теории квантовой физики.
– Серьезно?
Рой с трудом отыскал в себе силы, чтобы не улыбнуться:
– Вполне.
Через десять минут пришел священник.
– Меня зовут отец Мак-Гивен.
Рой поднял глаза на человека, который только что постучал и вошел в маленькую камеру, где приговоренные к смерти проводили последние дни. Здесь стояли ветхий диванчик с цветочной обивкой и такое же ветхое кресло, попавшие сюда прямо из запасников Армии спасения.
Родным и близким дозволялось проводить с заключенным почти целый день. Адвокаты прибегали сюда с запоздалыми прошениями о помиловании и новостями о том, что губернатор, как ни странно, и в этот раз не отменит казнь.
В этой же самой комнате приговоренному подавали его легендарный последний обед. Выполняли любые просьбы. Ходили байки о том, что тот или иной изобретательный смертник заказывал тюремным поварам. Иногда запросы были по меньшей мере странными. Например, один парень попросил хот-доги с кислой капустой. У многих крыша ехала от осознания того, что их сегодня убьют.
Священнику было под семьдесят. Седые волосы, традиционный черный костюм с белым воротничком. В левой руке он держал четки.
– Я не просил, чтобы приходил священник, – сказал Рой Джерард.
– Я думал, что…
Джерард улыбнулся:
– Вы пришли спасать мою душу?
Священник невесело рассмеялся:
– Ну, вроде того.
Рой подошел к окну и посмотрел во двор. По земле стелился туман, дождь продолжал идти, а небо было серым и таким низким, что, казалось, давило на плечи.
Не поворачиваясь, Джерард сказал круглолицему святому отцу:
– Думаете, вы сможете доказать мне, что существует жизнь после смерти?