Бегущий по лабиринту
Шрифт:
— Садись, — сказал Чак. — Я тебе что-нибудь принесу, но клянусь — в последний раз. Хорошо, что Фрайпана сейчас нет — он терпеть не может, когда мы суемся в его холодильник.
Томас был рад, что они остались одни. Пока Чак гремел посудой, доставая еду из холодильника, он выдвинул из-под небольшого пластикового стола деревянный стул и сел.
— Кошмар какой-то. Нас отправили сюда какие-то злодеи. Поверить не могу, что это на самом деле происходит…
— Перестань ныть. Просто прими как есть и не думай об этом, — отозвался
— Да, ты прав.
Томас посмотрел в окно. Похоже, сейчас наступил удачный момент, чтобы найти ответ хотя бы на один из миллиона вопросов, вертевшихся у него в голове.
— Откуда здесь электричество?
— А кого это волнует? Мне лично все равно.
Опять скрытничает, — с досадой подумал Томас.
Чак поставил на стол две тарелки: на одной лежали сэндвичи с пышным белым хлебом, на другой — аппетитно блестевшая ярко-оранжевая морковь. В животе снова заурчало, поэтому Томас схватил один из сэндвичей и жадно принялся его уплетать.
— Потрясающе, — прочавкал он с набитым ртом. — По крайней мере, еда здесь отменная.
Несмотря на странность всего окружающего, он вдруг снова почувствовал умиротворение. К счастью, Чак не горел желанием вступать в беседу, поэтому Томас спокойно пообедал в тишине, за что остался очень благодарен мальчишке.
Подкрепившись, он собрался с мыслями и решил, что с этого момента перестанет хныкать и начнет действовать.
Проглотив последний кусок сэндвича, Томас откинулся на спинку стула.
— Слушай, Чак, — начал он, вытирая губы салфеткой, — а что надо сделать, чтобы стать бегуном?
Чак поднял глаза от тарелки, с которой подбирал последние крошки, и громко отрыгнул. Томас невольно поморщился.
— Только снова не начинай!
— Алби сказал, что скоро я начну заниматься с разными кураторами. Как думаешь, когда я смогу попробовать себя в качестве бегуна?
Томас ждал от Чака толкового ответа, но тот лишь картинно закатил глаза, давая понять, что более идиотского желания и придумать нельзя.
— Они вернутся через несколько часов. Вот прямо у них и спросишь.
Томас решил не обращать внимания на иронию.
— Что они делают, когда возвращаются из Лабиринта? Что находится в той бетонной будке?
— Карты. Они собираются там сразу после возвращения, чтобы ничего не забыть.
— Карты? — Томас не поверил своим ушам. — Если они пытаются создать карту, что мешает им взять с собой бумагу и делать это прямо в Лабиринте?
Карты… Это заинтриговало его сильнее, нежели все остальное, о чем довелось услышать в последнее время. Впервые он услышал о чем-то, что могло помочь выбраться из заточения.
— Конечно же, они так и делают, но есть еще много всяких вещей, которые им нужно обсудить и проанализировать. К тому же, — Чак опять закатил глаза, — они почти все время бегают, а не рисуют. Потому и называются «бегунами»!
Томас задумался. Неужели Лабиринт настолько огромен, что за два года они так и не смогли найти из него выход? Это казалось невероятным. Но он вспомнил, как Алби что-то говорил про перемещающиеся стены. Что, если глэйдеры приговорены провести здесь весь остаток жизни?
Приговорены.
Слово вызвало панический ужас, и огонек надежды, зародившийся в нем после сытного обеда, моментально угас.
— Чак, а вдруг мы все — преступники? Какие-нибудь убийцы или вроде того…
— Чего?.. — Чак посмотрел на него как на сумасшедшего. — Откуда такие бредовые мысли?
— Сам посуди: нам стерли память, мы живем в месте, из которого невозможно сбежать, а территорию вокруг охраняют кровожадные монстры. Тебе это не напоминает тюрьму?
Теперь, когда Томас озвучил свою теорию вслух, она показалась еще более правдоподобной. Сердце у него екнуло.
— Чувак, мне примерно двенадцать лет. — Чак ткнул себя в грудь. — Максимум — тринадцать. Ты правда думаешь, что я совершил преступление, за которое меня могли бросить в тюрьму до конца жизни?
— Да какая разница, совершил или нет! Так или иначе, ты в заточении! Или ты считаешь, что оказался в летнем лагере?
Господи, — думал Томас. — Хотел бы я ошибаться.
Чак помолчал, затем произнес:
— Не знаю. По крайней мере, это лучше, чем…
— Да, я уже слышал! Лучше, чем жить в куче кланка!
Томас встал и задвинул стул назад под стол. Пусть Чак и был ему симпатичен, но любые попытки завязать с ним более или менее нормальный разговор заканчивались ничем и только злили.
— Можешь сделать себе еще один сэндвич, а я пойду на разведку. Увидимся.
Он быстро выскочил из кухни во двор, не давая Чаку возможности увязаться за собой. Глэйд снова принял обычный вид — люк был закрыт, подростки вернулись к своим делам, а в небе по-прежнему светило солнце. Никаких следов появления странной девицы, доставившей зловещую записку, не осталось.
Так как утренняя экскурсия была прервана, Томас решил самостоятельно пройтись по Глэйду, рассмотреть его как следует и, что называется, прочувствовать дух места. Сначала он направился в северо-восточный угол, к длинным рядам высоких кукурузных стеблей, с которых уже можно было снимать урожай. Неподалеку росли томаты, салат, горох и какие-то незнакомые Томасу растения.
Он глубоко втянул носом воздух, наслаждаясь запахами земли и травы. Томас надеялся, что запахи пробудят хоть какие-то воспоминания, однако этого не произошло. Подойдя ближе к огородам, он увидел нескольких парней, которые пололи и рыхлили грядки. Один из них, улыбаясь, махнул ему рукой, и улыбка была искренней.