Белая акула
Шрифт:
– Ну, тогда они должны молиться дьяволу, чтобы эта тварь не поднялась на поверхность.
В глубоком проливе к юго-западу от острова Блок стояла на якоре единственная лодка. Хотя до нее оставалось еще четверть мили, Чейс узнал ее сразу же.
– Это лодка Сэмми, – сказал он. – Белая с голубой полосой. Выносной трап – ловить тунцов... Выносные площадки.
Солнце освещало небо на западе, опускаясь у них за кормой. Длинный приложил ладонь козырьком ко лбу и сощурился.
– На юте два идиотских устройства на марлинов, – доложил он. – Стальные поводцы. В рубке только два парня.
– Один – Пакетт?
– Ага. – Длинный помолчал, вглядываясь. – Другой – здоровый детина, не меньше меня. Похоже, обнимает АК-47.
– Обнимает, – уточнил Чейс, – а не целится.
– Пока нет.
Проходя мимо более крупной лодки, Чейс держался от нее в сотне ярдов. Он не увидел ни других членов команды, ни камер, ни звуковой аппаратуры.
– Они не снимают кино, – сказал он. – Они охотятся.
Он обошел лодку Сэмми, выключил передачу, и «Мако» начала дрейфовать рядом с рыбаками.
Пакетт перегнулся через борт и заорал:
– Отвали, Чейс! Каждый раз, как мне идет фишка, ты находишь способ меня трахнуть. Человек имеет право зарабатывать на жизнь.
– Только не убийством дельфинов, – ответил Чейс. – Тебе предстоит провести несколько лет в маленькой комнатушке и в полном одиночестве.
– Ты ни хрена не знаешь. – Пакетт сунул руку в карман, вытащил какую-то бумагу и помахал ею. – Этих дельфинов убил вирус, их и еще дюжину. Мы купили их в лаборатории в Мистике.
Чейс колебался. Пакетт говорил вполне возможные и даже разумные вещи. В последние годы сотни, а может, и тысячи дельфинов нескольких видов были выброшены морем на Восточном побережье – они погибли от заражения вирусом, происхождение которого оставалось загадкой. Предполагали, что катализатором болезни выступает загрязненная вода, но, видимо, никто не знал пока, какое именно загрязнение повинно в происходящем: канализационные стоки, сельскохозяйственные сбросы или химикаты.
– И что же вы тут делаете, ты и этот Рэмбо? – Чейс указал на крупного человека с автоматом на груди.
Прежде чем Пакетт успел ответить, Длинный толкнул Чейса локтем. Тот поднял взгляд и увидел видеокамеру, установленную на ограждении ходового мостика рыболовного судна. Камера поворачивалась вслед за перемещением «Мако».
– Ловим больших белых, что еще? – огрызнулся Пакетт. – За хорошие челюсти белой акулы легко можно взять пять штук.
– Ржавый, не вешай мне лапшу на уши, я знаю, что...
Вмешался человек с автоматом:
– Мы не нарушаем никакого закона. Это все, что вас должно заботить.
– Нет, меня заботит другое. Я знаю, что вы, по вашему мнению, ищете, но вы совершенно не представляете, что...
Из репродуктора, установленного где-то под рубкой, неожиданно раздался голос – какой-то бесплотный, четко артикулированный, неестественный, звучащий почти механически, с сильным акцентом.
– Руди! Зайди! – выкрикнул он.
Человек передал автомат Пакетту, повернулся и вошел в каюту.
«Мако» отнесло от стоящей на якоре лодки. Чейс отработал мотором реверс и задним ходом снова поставил «Мако» к борту рыболова.
Пакетт держал наведенный на них автомат у пояса.
– Убери ствол, Ржавый, – сказал Длинный. – Ты и так по уши в дерьме.
– А ты заткни его пробкой, Джеронимо [22] , – посоветовал Пакетт.
На палубу вышел Руди.
– Бросайте мне конец, – предложил он, – и поднимайтесь к нам на борт.
– Зачем? – спросил Чейс.
Репродуктор прогудел:
– Вы!
Чейс посмотрел в видеокамеру и ткнул в себя пальцем.
– Да, вы. Вы сказали, что знаете, чем мы занимаемся?
22
Гойатла, или Джеронимо (1829 – 1909) – вождь индейского племени апачей-чирикахуа; в 1870 – 1880 годах больше десяти лет руководил борьбой апачеи с мексиканскими и американскими регулярными войсками.
– Боюсь, так, – ответил Чейс.
– Поднимитесь... Пожалуйста... Вы и ваш спутник. Думаю, мы нужны друг другу – вы и я.
42
В каюте было темно; стекла в дверях – тонированные, шторы на окне задернуты. Воздух внутри оказался кондиционированным – прохладным и сухим.
Когда глаза привыкли к полумраку, Чейс и Длинный увидели, что вся мебель из каюты убрана и заменена чем-то похожим на оборудование реанимационной палаты. В центре помещения стояло кресло на колесах и с мотором, в нем сидел мужчина. Резиновая трубка от цифровой панели тянулась через подвешенную бутыль к вене на одном из локтевых сгибов этого человека. В другой руке он держал шланг, соединенный с кислородным баллоном. Позади него размещались разные аппараты, в том числе электрокардиограф и сфигмоманометр [23] , а перед ним свисал сверху цветной телевизионный монитор, дававший изображение юта лодки.
23
Аппарат для измерения кровяного давления.
Мужчина был, очевидно, стар, но насколько, сказать не представлялось возможным из-за выбритой головы и темных очков, закрывавших глаза. Судя по широким плечам, когда-то он был физически очень мощным, но теперь как бы усох. От груди до колен человек был закутан в одеяло.
Он поднял руку с кислородным шлангом, сдвинул в сторону широкий галстук-шарф и прижал шланг к горлу. Грудь поднялась, показывая, что легкие наполнены.
Потом человек заговорил, и озадаченный Чейс понял, что слова исходят не от него, а из ящика позади кресла.
– Где он?
«Он? – подумал Чейс. – Кто „он“?»
– Не знаю, – сказал он. – А теперь скажите вы мне: что оно такое?
Сидящий в кресле-коляске снова коснулся шлангом горла и заговорил:
– Прежде он был человеком. И стал объектом великого эксперимента. Что он такое сейчас – сказать невозможно. Может быть, мутант. Наверняка – хищник. Он не прекратит убивать, потому что его сделали именно для этого.
– Кто? И почему вы думаете...
– Я знаю, что ему требуется. Если я смогу завлечь его в...