Белая чума
Шрифт:
– Через час или около того.
– Через час или около того меня уже здесь может не быть. Эта штука быстрая, Билл. Я это чувствую.
– Я хочу, чтобы вы мысленно вернулись назад, – сказал Бекетт. – Какой первый симптом заставил вас заподозрить, что это чума?
– На моей правой стопе этим утром появилось белое пятно.
«Белые пятна на конечностях», – записал Бекетт.
– А раньше ничего? – спросил он.
Фосс открыла глаза. Зрачки были остекленевшими, веки – опухшими.
– Вспоминайте, – приказал Бекетт.
Фосс закрыла глаза, потом прошептала:
– Ах, нет.
– Что? – Он склонился к ее голове.
– Это не могло быть симптомом, – прошептала она.
– Что?
– Позавчера я проснулась с мозолями, как у черта.
Бекетт быстро начал записывать.
– Вы это тоже протоколируете? – шепотом спросила Фосс.
– Вообще все, что может оказаться важным. Что еще?
– Я приняла ванну и… Иисусе! У меня болит кишечник.
Бекетт сделал пометку, потом сказал:
– Вы приняли ванну.
– Это было странно. Казалось, что вода никак не нагреется как следует. Я думала, что это проклятые сантехники, но была туча пара, и кожа у меня покраснела. Хотя мне было холодно.
«Сенсорное искажение», – записал Бекетт, потом:
– Вы не обливались холодной водой?
– Нет. – Фосс медленно качнула головой из стороны в сторону. – И я была голодна. Я съела два завтрака. Я думала, это просто весь этот беспорядок и… вы знаете.
– Вы не щупали себе пульс?
– Не думаю. Я не помню. Господи, меня это обеспокоило, так много есть. Меня всегда тревожит набираемый вес. Куда вы поместили Дорену?
– Чуть дальше по коридору. Мы поставили ультрафиолетовые излучатели и антисептические распылители в проходе между комнатами. Мы решили, что это хорошая идея… просто на всякий случай.
– На случай, если одна из нас получила порцию чумы, а вторая нет. Хорошая мысль. Что это за дрянь в капельнице?
– Просто раствор Рингера. Мы собираемся попробовать немного новой крови. Вам нужна лейкоцитарная стимуляция.
– Значит, она уже добралась до костного мозга.
– Мы в этом не уверены.
– Как только я увидела то белое пятно у себя на лодыжке, Билл, думаю, что уже тогда все поняла. У меня кишки стали, словно комок льда. Но мне не хотелось об этом думать. Вы заметили пятно у Дорены на руке?
– Да.
– Сделайте основательное вскрытие, – сказала Фосс. – Отыщите все, что сможете. – Она закрыла глаза, потом снова открыла.
– Я долго была без сознания?
– Секунду.
– Нет! Когда вы принесли меня сюда?
– Около часа.
– Это обрушилось, словно тонна кирпича, – сказала Фосс. – Я помню, как вы сажаете меня на край кровати, чтобы помочь надеть халат, а потом – ап!
– У вас упало давление.
– Я так и думала. А что с другими женщинами в ДИЦ? Это распространяется?
– Боюсь, что так.
– Дерьмо! – Она помолчала мгновение, потом: – Билл, не думаю, что от вашей антисептической обработки будет много толку. Я думаю, что носителями являются мужчины.
– Боюсь, что вы правы, – Бекетт откашлялся.
– Какая температура?
– Сначала был жар, а сейчас снижается – девяносто девять и семь десятых. – Бекетт посмотрел на монитор. – Сердцебиение сто сорок.
– Собираетесь попробовать наперстянку?
– Я заказал немного ланоксина, но мы еще обсуждаем это. На Дорену он не слишком подействовал.
– Вскрытие, – прошептала Фосс. – Ищите фибробласты.
Он кивнул.
– Боже, – сказала она. – В печени ощущения, как в использованном футбольном мяче.
Бекетт сделал пометку.
– Вы пробовали интерферон… Дорене? – прошептала Фосс.
– Да.
– И что?
– С тем же успехом можно было применять дистиллированную воду.
– Я заметила, что моя сиделка – мужчина. Насколько плохо обстоят дела с другими женщинами?
– Плохо.
– Что вы делаете?
– Мы перекрыли все помещения. Нам повезло, что этот комплекс строился так, чтобы противостоять радиоактивному заражению.
– Думаете, любая из них может подхватить чуму?
– Слишком рано что-то говорить.
– Есть ли какие-то идеи насчет того, как это сюда попало?
– Любой из нас мог занести это. Лепиков думает, что это он. Он говорит, что никак не может связаться со своей семьей в Советском Союзе.
– Данзас из Бретани, – прошептала Фосс.
– Но он уже давно там не был.
– Лепиков, – сказала она. – Он получил все виды инструктажа, прежде чем был послан сюда. Годелинская на это жаловалась. Специалисты, эмиссары… Лепиков уверен, что у него ослабленная форма.
– У вас есть какие-нибудь симптомы? – спросила она.
– Небольшой насморк и легкая лихорадка, но это было еще пять дней назад.
– Пять дней, – прошептала Фосс. – А я уже умираю.
– Мы предполагаем, что инкубационный период не больше трех или четырех дней, – пояснил Бекетт. – Может быть, даже меньше. Мужчине может потребоваться пара дней, чтобы стать активным носителем.
– Легкая форма для мужчин, смертельная – для женщин, – прошептала Фосс, потом громче: – Этот Безумец – грязный сукин сын! Они все еще думают на О'Нейла?
– Никто в этом больше не сомневается.