Белая чума
Шрифт:
– Ты видел его описание. Оно наводит на определенные мысли в свете американских данных об О'Нейле.
– Досадно, что ты не поделился этим описанием с Финном Садалом, – сказал Кевин О'Доннел, и в его тоне была горькая злоба.
– Мы просили тебя особо следить за любым человеком, который назовется молекулярным биологом, – сказал Доэни. В его голосе послышались резкие нотки, которые узнал бы любой из его студентов.
– Мы думали, что этот янки только хвастается, – сказал Кевин О'Доннел.
– Он прибыл
– И где он сейчас? – задал вопрос Колеман.
– Бродит по холмам над Югалом, – сказал Кевин О'Доннел. – Я думал, что если он О'Доннел, как и я, то должен иметь свой шанс. Его нетрудно найти.
– Но он жив? – спросил Колеман.
– Что касается этого, то может быть Джозеф сможет выяснить.
– Но ты утверждаешь, что его видели, – сказал Доэни.
Херити, поняв причину страха членов комитета, сказал:
– Вы действительно думаете, что этот Джон О'Доннел…
– Не твое дело спрашивать, что мы думаем! – отрезал Кевин О'Доннел. – Ты здесь для того, чтобы выполнять приказы!
– Так же, как я выполнял твои приказы в прошлом, – сказал Херити.
– А также переходя их границы при случае! – в тоне голоса Кевина О'Доннела слышалось, что он не собирается разделять ответственность за бомбовое фиаско на Графтон-стрит.
– Однако ты полагаешь, что этот янки может оказаться Безумцем, – настаивал Херити.
– И при этом он бродит где-то, где его могут убить, – сказал Доэни.
– Это не из-за меня, – возразил Херити. Теперь он ясно увидел: страх… да, паника. Безумец здесь, в Ирландии. И что он здесь делает? Принес ли он с собой еще более ужасную чуму, чтобы истребить оставшихся в живых? Джозефу Херити им это не надо растолковывать! Если этот блуждающий американец – Безумец, он мог замыслить что-нибудь еще более опустошительное, чем его чума.
– Я не пропустил его, как праздного туриста, – сказал Херити.
– Придержи свой штатский язык! – вспыхнул Кевин О'Доннел. – Ты всего лишь солдат! – Волчья улыбка появилась на его лице.
Херити хмуро поглядел на улыбающегося О'Донелла, потом перевел взгляд в окно на покрытое облаками небо: уже совсем рассвело. Собирался дождь. Эта грязная сволочь, Кевин О'Доннел! Все О'Доннелы сволочи!
Доэни нарушил напряженное молчание тихим, успокаивающим голосом.
– Джозеф, мы хотим, чтобы ты отправился туда и нашел его. Проследи, чтобы с этим человеком ничего не случилось. Ты должен не дать ему догадаться о наших подозрениях. Только следи за ним и докладывай. Является ли он О'Нейлом?
– И как я узнаю это? – Херити смотрел на полный страха огонек в глазах Доэни.
– Заставь его раскрыться.
– Очень жаль, что его нельзя допросить, – сказал Колеман. Он дрожал и глядел в сторону, раздумывая, будут ли они возражать, если он покинет их на минутку, чтобы найти выпивку.
– Бог знает, какие еще неприятности он может иметь в рюкзаке, – сказал Доэни.
– У него нет никакого рюкзака, – сказал Кевин О'Доннел. – Мы раздели его догола.
– И выбросили его бумаги! – сказал Доэни, раздувая ноздри.
– Мы что, должны хранить каждый клочок бумаги, который приносят с собой эти люди с плавучих гробов? – спросил Кевин О'Доннел.
– Ты разделил его еду и оставил себе его деньги, я в этом уверен, – сказал Доэни. – Нам дьявольски повезло, что ты не разнес среди нас еще одну чуму.
– Держу пари, что это просто еще один бродяга-американец, – сказал О'Доннел, однако теперь в его голосе слышались нотки страха и оправдывающийся тон.
– Фуу! – Доэни взмахнул рукой, как будто разгоняя дым в воздухе. – Если это О'Нейл, то в его духе будет установить предохранитель на всякий случай. У такого всегда есть штучка на случай смерти. Как только мы разозлим его, штучка замкнется, и готово, мы в кипящем масле.
– Имей это в виду, Джозеф, – сказал Кевин О'Доннел. – Это самый опасный человек. Мы посылаем тебя пасти кобру.
Доэни помотал головой.
– Однако если это О'Нейл, то он – самый ценный человек в нашем мире, просто из-за того, что у него в голове.
– А что, если он не Безумец? – спросил Херити.
Кевин О'Доннел пожал плечами.
– Тогда ты просто совершишь прогулку по холмам и долинам нашей прекрасной земли. И вдруг случатся вечера с откровенной беседой у костра. Ты должен подружиться с ним, понимаешь?
– И как долго я должен продолжать это маленькое путешествие?
– Всю зиму, если это будет нужно, – сказал Кевин О'Доннел. – На самых высших уровнях приняли решение не переворачивать эту тележку с яблоками.
– Может быть, американцы могут достать нам зубоврачебную карточку О'Нейла или его отпечатки пальцев, – сказал Доэни. – Но ты должен держать его там, и живым, пока мы не установим его личность наверняка.
– То есть мы не смеем выпустить его из рук и не смеем пустить его сюда, пока не будем уверены, – сказал Херити. – Но будет ли разумно давать знать американцам, что О'Нейл может быть здесь, у нас? Что они могут сделать, если это узнают?
– Мы думаем, что они боятся О'Нейла больше, чем мы, – сказал Доэни.
– Тем более, что он, может быть, поставил ловушку у себя в стране, – сказал Кевин О'Доннел. – Еще одну чуму, которая будет косить всех: и мужчин, и женщин.
Алекс Колеман мрачно смотрел на Херити.
– И не делай больше ошибок, понятно?
– Ты должен присосаться к нему, как пиявка, – сказал Кевин О'Доннел. – Ни одно слово, которое он скажет, ни одно дерьмо, которое он наложит, не должно пройти незамеченным тобой. И все это должно вернуться к нам.