Белая камелия
Шрифт:
Все молчали.
— Ну что? — продолжал говорить он, повышая голос. — В чем дело? Я хочу знать! Ханслоу, ты сам-то веришь, что твоя пьеса может иметь успех?
— Верю, — коротко ответил Ник.
— Может быть, у тебя есть претензии к актерам? К мисс Чейл, скажем?
— Разумеется, нет. Какие у меня могут быть к ней претензии? — быстро ответил он. — Она выдающаяся актриса. Я лично считаю, что она отлично справляется с ролью.
Серена невольно покачала головой. Видимо, это движение привлекло взгляд мистера Джанкина, потому что он
— Миссис Ханслоу, вы сегодня были на репетиции. Скажите, с точки зрения обычного зрителя, что можно сказать о постановке? В чем ее проблемы?
Серена подошла к столу и заняла то место, где сидела во время обеда.
— Мы ждем, — напомнил ей Джанкин.
Серена оглядела всех сидящих за столом.
— Ну, прошу вас… — умоляюще обратилась она к ним. — Вы же все сами прекрасно понимаете, в чем дело.
— Что вы имеете в виду? — выпалил Крейн, глядя на нее в упор.
И в эту минуту Серена наконец нашла в себе мужество.
— Я тоже знаю, в чем дело, — тихо сказала она. — Проблема в том… что мисс Коринна Чейл вообще не актриса. Она не умеет играть.
— Серена! — Ник даже вскочил со стула. Потом он повернулся к Джанкину: — Извини, но ты сам понимаешь, не надо ее слушать!
— Нет, подожди минуту, Ханслоу.
Обиженный и насупленный, Ник сел на место.
— Продолжайте миссис Ханслоу. Объясните нам, почему вы так считаете. Наверное, вам известно, что публика придерживается совершенно другого мнения о мисс Чейл.
— Да, я знаю, — согласилась Серена. — Но сегодня, прежде чем идти в театр, я вспомнила свое впечатление от мисс Чейл, когда впервые с ней познакомилась не на сцене, а в жизни. У Ника тогда была вечеринка, и она тоже там была. И я тогда, помню, подумала, что, видно, она очень вжилась в свою роль, потому что весь вечер она вела себя точно так, как ее героиня, миссис Кондерой. И тогда мне пришло в голову, что, может быть, дело обстоит как раз наоборот. Может быть, она играла не миссис Кондерой, а саму себя, Коринну Чейл? Тогда я пошла в книжный магазин и купила там три последние пьесы, в которых она играла. Просмотрев их, любой зритель мог легко убедиться, что, хотя авторы у этих пьес были разные, характер героинь был тот же самый. До сих пор мисс Чейл не приходилось ничего играть — она была на сцене собой. А теперь, когда ей предлагают роль героини, которая не похожа на нее, она не может с ней ничего сделать!
Наступило изумленное молчание. Первым опомнился Пол Крейн. Он отрезал:
— Полный вздор! Простите, миссис Ханслоу. Но нельзя сбрасывать со счетов ее успех… общественное признание, наконец…
— Я не разделяю такого мнения, — сухо произнес Ник. — Серена, прости, но я вынужден настаивать, чтобы ты извинилась за свои слова.
— Нет, подождите минуту, — задумчиво сказал Джанкин. — Я хочу разобраться. Я видел все пьесы, где играла Коринна, кроме одной. Но зато я видел отзывы на нее. Даже помню фразу из одной рецензии: «Типичная роль Коринны Чейл». Знаете, пожалуй, в этом есть своя правда.
В комнате наступила полнейшая тишина, которую нарушало только нервное похрустывание пальцев Пола Крейна.
— Так, — подытожил Джанкин. — В общем, мне все ясно: самый верный способ заработать — надо ставить пьесу, которая подходит мисс Чейл. Первая твоя пьеса, Ханслоу, как раз такой и была. А роль в новой твоей пьесе «Перекатиполе» ей, по общему признанию, не подходит. Вполне возможно, что сама по себе пьеса хороша и ее можно поставить с другим составом. То есть сейчас я должен принять решение, с кем я буду работать — с тобой, Ханслоу, или с Коринной. — Он встал. — Я сообщу вам свое решение завтра утром. Всего доброго.
— Подождите минуту, — вскинулся Пол Крейн. — Знаете, у нас есть и другой выход. Может быть, Коринна захочет сама высказаться. Я бы на вашем месте подождал, что она скажет, прежде чем принимать окончательное решение. — И, не дожидаясь ответа, он нервно выскочил из комнаты, кубарем скатился по лестнице и выбежал из дома, громко хлопнув за собой дверью.
Мистер Джанкин задумчиво проводил его взглядом.
— Переживает! — заметил он.
— Он ставил все пьесы с участием Коринны. Она даже вписала соответствующий пункт в свой контракт, — объяснил Ник. — Естественно, он хочет, чтобы Коринна играла в пьесе.
— Ну ладно, я тоже пойду, — виновато сказал Джанкин Нику и Серене.
— Подожди меня внизу, я сейчас тоже спущусь, — остановил его Ник.
Они ушли вместе, а притихшая Серена осталась сидеть за столом. Скоро она услышала, как Ник поднимается по лестнице. Она встала и заставила себя посмотреть ему в глаза. Лицо его было совершенно белым, глаза — тусклыми.
— В следующий раз, когда тебе захочется выступить в роли ангела-хранителя, прошу тебя, выбери себе не меня, а кого-нибудь другого, — жестко сказал он.
— Но, Ник, я ведь старалась… — попыталась оправдаться Серена, но он только отмахнулся.
— Я скажу, чего ты добилась, — процедил он сквозь зубы. — Теперь Джанкин уверен, что моя первая пьеса была случайной удачей.
— Но это же не так! — с негодованием воскликнула она.
— А вот он как раз считает, что именно так! — Ник в отчаянии махнул рукой. — Да что толку теперь говорить? Теперь можно ставить пять против одного, что он найдет предлог, чтобы выйти из дела. И я его не осуждаю.
— Ник… — Она протянула к нему дрожащие руки, но он повернулся к ней спиной.
— Я ухожу, — грубо бросил он. — И если кто-нибудь будет спрашивать, можешь отвечать, что не знаешь, когда я вернусь.
Он скатился вниз по ступенькам. Серена не возражала. Она ведь хотела помочь и считала, что сказала чистую правду про Коринну. Но получилось так, что она сделала все, чтобы провалить пьесу Ника, и этим окончательно испортила их с Ником отношения.
Она прилегла на диван у окна и зарылась лицом в подушку. Глаза у нее сильно болели, но слез не было.