Белая кобра
Шрифт:
Это он заорал мне потому, что я напряженно смотрел ему за спину, но орал он зря, я не валял дурака, посмотреть было на что. За спиной у него стоял майор Юлдашев и несколько его бойцов.
У майора что-то за это время случилось. Он явно переживал кризис жанра. Он потерял внешние шарм и лоск, был какой-то немного помятый, усталый, да и бойцов у него поубавилось. В квартиру с ним вошли всего трое, как минимум один, возможно, двое, остались на улице, или на лестнице, значит и машина у него, скорее всего, осталась тоже одна. Похоже, майор несет
— Что за спешка? — спросил майор из-за спины вздрогнувшего Серегу.
Сергей повернулся всем корпусом и оказался лицом к лицу с Юлдашевым. И тут же, не успев подумать о последствиях, вскинул руку с пистолетом, но майор легко опередил его, дважды выстрелив ему в живот.
Сережка упал. Я видел, как он корчится, подгибая к себе колени, стараясь усмирить дикий табун боли, который летел по его внутренностям. Майор смотрел на него, кривя губы, потом все же, словно нехотя, вытянул руку и выстрелил ему в голову. Сережка дернулся и затих. Я старался не смотреть на него. Странное дело: ещё секунды назад я его ненавидел каждой клеточкой, а сейчас мне его было просто жаль.
Майор брезгливо перешагнул через убитого и сел, предварительно подстелив носовой платок, на табуретку, на которой только что сидел Серега.
— Ну что, Костя Голубев? — спросил меня Юлдашев, вынимая кончиками ногтей длинную тонкую черную сигарету из узкой зеленой пачки.
Он изо всех сил старался держаться победителем, но это у него плохо получалось. Это уже был всего лишь майор Юлдашев, а не грозный и непобедимый Каракурт, наполненный смертельным ядом.
Я ликовал, я чувствовал, что хотя бы и частично, но все же достал его. Что ему теперь тоже приходится не сладко. И если я проиграл ему в смертельной игре, то и он проиграл свою Большую Игру, в которой выигрыши у всех измеряются количеством нулей в сумме, а проигрыш у всех одинаков собственная жизнь.
— Ну вот и выпала твоя фишка, Костя Голубев, только похоже, что это черная метка. Проиграл ты. Вытряхивай рюкзак, — тихо приказал майор, но радости победителя в его скучном голосе не было.
— А кто тебе сказал, майор, что я проиграл? — нагло удивился я, вытряхивая из рюкзака спортивную сумку.
— Открывай сумку, — не обращая внимания на мою реплику, махнул рукой не расположенный к разговорам Юлдашев.
Не скрывая удовольствия, я широким жестом раскрыл молнию на сумке и вывалил на пол книги и кирпич, который упал с глухим стуком, пристукнув радость победителя.
Майор даже привстал с табуретки. Этого он явно не ожидал и от неожиданности не сразу сообразил, как ему реагировать. Он стоял, нервно покусывая губу и смотрел на груду барахла, которую я высыпал из рюкзака и спортивной сумки.
По его внешнему потерянному виду я догадался, что все же частично расплатился с ним за все смерти, которые он принес в мою жизнь. Жаль, не за все и полностью, но все же. Я увидел, как он поднимает пистолет, и был готов умереть, но что-то загремело на лестничной площадке, и майор бросил бойцам через плечо, не оборачиваясь:
— Посмотрите, что там происходит.
Двое из бойцов вышли из комнаты, оставив майора ещё с одним бойцом, справедливо посчитав, что этого вполне достаточно против меня безоружного
— Куда ты дел товар и деньги? — раздувая ноздри маленького носа, но стараясь сохранять внешнее спокойствие, спросил майор, придвинувшись ко мне на шаг. — Я тебя, мерзавец, на мелкие кусочки порежу, но ты мне скажешь…
— Отойди, майор, подальше, ты скверно воняешь, — поморщился я. — От тебя смертью пахнет.
Майор дернулся, даже откачнулся, словно его по лицу ударили, и взвел курок пистолета.
Не хотелось мне, чтобы последним из того, что я увижу, были эти сумасшедшие, ненавидящие глаза.
Я опустил взгляд на грязный пол и увидел там ржавый витой прут арматуры, который бросил в меня разъяренный Серега, лежавший теперь между мной и майором. Я не стал ничего рассчитывать, у меня не было других вариантов. Я просто бросился к этому пруту, и схватил его, а майор в этот самый момент выстрелил.
Он поспешил. Пуля просвистела над моей головой, а я уже стремительно выпрямился и понимая, что у меня уже нет времени размахнуться, сделал этим прутом мушкетерский выпад, попав ржавым концом прямо в глаз майору. Он выронил пистолет, вскрикнул, схватился руками за лицо, кровь залила его маленькие, кукольные ладони, а я безжалостно ударил его ногой, оттолкнув на бросившегося вперед бойца.
Сам я вскочил на подоконник и впервые увидел, что стена, на которую я все время смотрел прямо, и которую считал тупиком, оказалась не намного выше второго этажа. Я оттолкнулся от подоконника и прыгнул, уцепившись пальцами за край стены.
За спиной моей почему-то громыхнул сильный взрыв.
Глава тридцать третья
Султан шел за Каракуртом по следу, как гончая. Он кружил по Москве, постоянно куда-то звонил, с кем-то разговаривал. Он умел отыскивать людей, как никто другой. Тем более, что на Каракурте была кровь брата Султана и его хозяина, которому Султан был обязан своей свободой. Если бы не Фарух, сгнил бы Султан-людоед в стенах спецбольницы.
Так что Каракурт был не просто враг Султану, он был его кровный враг, кровник. И теперь не было Султану ни сна, ни покоя, пока он не настигнет Каракурта. Один из людей Фаруха, ещё не знавший о гибели своего хозяина, исполнял приказы Султана, которые тот раздавал от имени Фаруха, доложил Султану о том, что в заброшенный дом в Старосадском переулке, за которым Султан велел присматривать, заявился человек. Один. Раненый.
План созрел в голове у Султана мгновенно. Он тут же вышел на прямую связь с Каракуртом и сообщил ему, что человек с деньгами и товаром находится в доме в Старосадском переулке.