Белая Луна
Шрифт:
– Меня зовут Ирина, а отца Евгений Павлович.
– Очень приятно, а меня Борис. Жену Катерина. Она расстроилась, вы уж извините ее!
– Расстроишься тут! Девчонка с женатым гуляет. Нечему тут радоваться!
– сказал Евгений Павлович и присел на предложенный хозяином стул.
Катерина не захотела смотреть на то, как ее благоверный расстилается перед этими "гостями" и ушла в дом. Борис проводил ее взглядом и, усевшись на свою любимую кровать под вишней, изобразил из себя радушного хозяина. Вообще-то ему хотелось взять Катеринину метлу и вымести обоих со двора, а этому напыщенному индюку еще и треснуть, как сдует, чтобы знал, как врываться в дома порядочных людей и оскорблять их! Но он решил идти до конца...
– А каким образом вы нас нашли?
– поинтересовался он.
– Ну, во-первых, мы узнали ваш адрес у руководства лагеря. А во-вторых, - женщина открыла сумочку и достала из нее письмо.
– Мне написали, что Глеб съехал из комнаты, которую ему выхлопотал мой папа, и не без труда, я вас уверяю... И... поселился у своей зазнобы.
– И кто же написал такое письмо?
– удивился Борис.
– Руководство? Комсомольская организация?
– Нет, - засмеялась Ирина.
– Его написала некая Елена. Правда, я не пойму, зачем ей это понадобилось.
– И вы не знаете эту девушку?
– Ну, почему же! Это сестра институтского приятеля Глеба. Она влюблена в моего мужа, бедняжка!
– И вы кинулись спасать мужа?
– улыбнулся Борис.
– Его тут никто бы не съел!
– Я решила приехать на недельку. Давно не была на море. К тому же хочу посмотреть на эту девицу, как там вы ее назвали, какое-то странное имя, на собачье похоже...
– Моя племянница не какая-то там девица!
– вскипел Борис. Эта женщина, несмотря на свою красоту, казалась ему омерзительной, - У нее чудесное имя - Эвелина! И она была совершенно не в курсе, что ваш распрекрасный Глеб женат! Он ее обманул!
– Какие страсти! Мало ли провинциальных девиц, с которыми когда-то гулял Глеб, - усмехнулась Ирина.
– Где бы он ни был, он всегда возвращался! А теперь... Теперь я решила сама его вернуть, он мой. И я не собираюсь его никому отдавать!
Лина и Глеб как раз подходили к дому, когда услышали громкие крики, ругань и визг.
– Что там происходит?
– удивилась Лина и пошла быстрее. Она заглянула во двор и увидела там нешуточную баталию. Тетка, вооружившись веником, охаживала им молодую женщину, которая бегала по двору и визжала как одержимая, прикрывая руками лицо с растекшейся косметикой. А дядька держал за воротник пожилого мужчину, который порывался помочь женщине, но вырваться из цепких рук дядьки не мог. А тот кричал, ругался и требовал, чтобы его отпустили...
– Кажется, я уже все понял!
– изменившись в лице, сказал Глеб.
– Прости меня, девочка моя, я не мог. Не мог сказать тебе, что не совсем свободен!
– Что?
– Лина побледнела и посмотрела в глаза любимому.
– Что значит, не совсем свободен? Ты женат?
– Да. Но это не имеет никакого значения!
– Не имеет значения? Не понимаю!
– Лина заплакала. Слезы катились по щекам и капали на платье. Она вытирала их ладошкой, а они все текли и текли... Она не могла перестать плакать, ей было слишком больно, она не могла поверить, в то, что Глеб мог так с ней поступить.
– Не плачь, Лина! Я никогда не любил эту женщину!
– Глеб попытался ее обнять, но она отскочила от него, не дав ему это сделать, - Я уйду от нее к тебе, мы будем вместе! Я не хотел тебя обманывать, просто смолчал. Прости меня! Милая моя!
Лина подняла на него глаза, и он понял, что она не сможет простить. Взгляд ее был чужим и колючим. Она перестала плакать и почти успокоилась. Какое-то странное безразличие охватило все ее существо.
– Нет!
– усталым отстраненным голосом сказала она, - Уходи! Я больше не хочу тебя видеть!
Она вбежала в дом, бросилась к себе в комнату, и быстро собрав в рюкзак вещи Глеба, выкинула его на крыльцо.
– Уходите! Убирайтесь немедленно! Все!
– выкрикнула Лина. Потом она немного постояла, оглядела всех холодным безучастным взглядом, и как-то очень спокойно сказала, - Впрочем, вы можете оставаться, уйду я!
– И, выбежав за калитку, исчезла в темноте...
Глеб взял свой рюкзак, поднял чемодан и направился к калитке. Он обернулся и с виноватой улыбкой, извинился:
– Простите нас!
– он с каким-то брезгливым выражением лица взял за руку свою растрепанную жену, и, кивнув тестю, вышел. Его родственники потянулись вслед за ним. Ирина поправляла платье и всхлипывала, а тесть вытирал потное лицо платком и кряхтел. Ему было невыносимо стыдно за Ирину, за тестя, а больше всего за самого себя...
– Бог простит!
– крикнула им в спину Катерина. Она отбросила в сторону веник, вернее, то, что от него осталось, и села закрыв лицо руками.
Борис никак не мог успокоиться, он ходил по двору, как разъяренный тигр в клетке и кричал:
– Это ж надо! Явились! Жаль что мало получили! Оскорблятют нас, понимаешь ли! Порядочных людей, передовиков... Управы на них нет! Мерзавец какой! А я его уже зятем считал!
– Да уймись ты, наконец!
– гаркнула на него Катерина, - Уши уже заложило от крика и визга! Теперь-то мне понятно, почему парень пустился во все тяжкие! Немудрено, с такой-то семейкой!
– Хозяева жизни!
– не унимался Борис - Пойду гляну, - уже шепотом проговорил он, куда они двинут. Хоромы царские хотят найти здесь! Да где ж они их найдут?
– и крадучись вышел со двора.
– И куда ж девчонка побежала! Как бы что с собой не сотворила!
– вспомнив о том, что Лина убежала вся не своя, простонала Катерина.
Вернулся Борис. Сел на свою кровать и прошептал:
– На "Волге" укатили! Буржуи столичные!
– А что ты шепчешь?
– Так ночь же на дворе!
– То-то и оно! Куда Линка-то ночью понеслась?
– Ой, Катюша, душа изболелась за нее! Ведь она вся светилась, когда на этого своего говнюка смотрела! Как бы чего плохого не вышло!
– Вот и я об этом! Господи, хоть бы все обошлось...