Белая львица
Шрифт:
– А я думал, главное - ваши духи, - вставил Валландер.
– Духи - часть семьи. Духи - это наши предки, которые нас оберегают. Они как бы незримые члены семьи. Мы никогда не забываем о них. Вот почему белые совершили чудовищное преступление, вытеснив нас с тех земель, где мы жили многие сотни лет. Духам не нравится, что их вынудили покинуть земли, некогда им принадлежавшие. Духам еще более, чем живым, отвратительны места, где белые заставили нас поселиться.
Виктор Мабаша вдруг умолк, будто, произнеся эти слова, осознал нечто ужасное и сам не мог поверить сказанному.
– Я рос в семье, в которой с самого начала была трещина, - проговорил он после долгого молчания.
– Белые отлично знали, что нас можно ослабить, разрушая наши семьи. Я видел, как мои братья и сестры становятся все больше похожи на слепых крольчат. Бегут по кругу, все время по кругу, не зная уже, откуда они пришли и куда им нужно идти. Я видел это и выбрал другой путь. Научился ненавидеть. Отведал темной воды, пробуждающей жажду мести. Но одновременно я понял, что при всей своей власти и высокомерном убеждении, что эта власть дана им от Бога, белые тоже уязвимы. Им страшно. Хоть они и твердят, что сделают ЮАР совершенным произведением искусства, белым райским чертогом.
Но они не замечали нелепости своей мечты. А если и замечали, то не желали в этом признаться. Вот так сами устои стали ложью, и по ночам к белым приходил страх. Они наполнили свои дома оружием. Но страх все равно прокрадывался внутрь. Насилие стало частью повседневного страха. Я видел все это и думал, что рядом со мной будут друзья, но еще ближе будут враги. Я стану играть роль черного африканца, который знает, что нужно белым. Взращу свое презрение, служа им. У них на кухне буду плевать им в супницу, подавая ее на стол. Буду по-прежнему ничтожным из ничтожных, который втайне стал человеком.
Виктор Мабаша умолк. Наверное, сказал все, что хотел. Но что именно понял из этого сам Валландер? Поможет ли это ему разобраться, зачем Виктор Мабаша приехал в Швецию? С какой целью? До сих пор он лишь смутно угадывал, что чудовищная расовая политика раздирает ЮАР на куски, и теперь увидел это значительно яснее. Но покушение? Против кого оно направлено? Кто за ним стоит? Какая-то организация?
– Мне необходимо узнать больше, - сказал он.
– Вы пока не сказали, кто за всем этим стоит. Кто оплатил ваш приезд в Швецию?
– Беспощадные люди, которые прячутся в тени и сами похожи на тени. Духи предков давно покинули их. Они встречаются тайно, готовят беды для нашей страны.
– И вы работаете на них?
– Да.
– Почему?
– А почему нет?
– Вы убиваете людей.
– Однажды кто-нибудь убьет меня.
– Что вы имеете в виду?
– Я знаю, так будет.
– Но Луизу Окерблум убили не вы?
– Нет.
– Ее убил человек по фамилии Коноваленко?
– Да.
– Почему?
– На этот вопрос может ответить только он сам.
– Один человек приезжает из ЮАР, другой - из России. Они встречаются в уединенной усадьбе в Сконе. Там у них есть мощный радиопередатчик, есть оружие. Зачем?
– Так было решено.
– Кем?
– Теми, кто нас послал.
Мы ходим по кругу, подумал Валландер. Ответов я не получил.
Однако ж он попробовал еще раз, заставил себя начать сначала.
– Насколько я понял, речь шла о подготовке, - сказал он.
– О подготовке преступления, которое должно произойти в вашей стране. И совершить его должны вы. Это убийство? Кто будет жертвой? И почему?
– Я попытался объяснить вам мою страну.
– Я задаю простые вопросы и хочу получить столь же простые и четкие ответы.
– Но может быть, ответы должны быть именно такими, каковы они есть?
– Я вас не понимаю, - после долгой паузы сказал Валландер.
– Вы готовы без колебаний совершить убийство, по заказу, как я понял. Но вместе с тем мне кажется, у вас есть чувства, и ситуация в стране не оставляет вас равнодушным. Одно с другим не вяжется.
– Для черного южноафриканца вообще ничего не вяжется.
И Виктор Мабаша продолжил рассказ о своей израненной, истерзанной стране. Валландер слушал, но верил с трудом. Когда Виктор Мабаща наконец умолк, Валландер подумал, что проделал долгий-долгий путь. Проводник показал ему такие места, о существовании которых он до сих пор даже не подозревал.
Я живу в стране, где люди привыкли считать все истины простыми, думал он. И что истина едина и неделима. Вся наша правовая система основана на этом принципе. Теперь я начинаю понимать, что на самом деле все, наверно, далеко не так. Истина сложна, многослойна, противоречива. А ложь, наоборот, черно-белая. Если смотреть на человека, на человеческую жизнь без уважения, презрительно, истина тоже совсем не такова, как в том случае, когда жизнь считается неприкосновенной ценностью.
Он взглянул на Виктора Мабашу, тот пристально смотрел ему прямо в глаза.
– Вы убили Луизу Окерблум?
– спросил Валландер, понимая, что спрашивает в последний раз.
– Нет. После я отдал в жертву за ее душу мой палец.
– Вы по-прежнему не хотите рассказать, что должны сделать, когда вернетесь домой?
Прежде чем Виктор Мабаша ответил, Валландер успел заметить едва уловимую перемену. В лице африканца проступило что-то новое. Позднее он решил, что внезапно начала таять и исчезать сама маска безразличия.
– Я по-прежнему не могу рассказать, - ответил Виктор Мабаша.
– Но этого не будет.
– Что-то я не понимаю, - медленно проговорил Валландер.
– От моей руки смерть не придет. Но она может прийти от другой руки, и помешать этому я не в силах.
– Покушение?
– Да, мне было поручено выполнить эту задачу. Но я слагаю с себя полномочия. Кладу их на землю и ухожу прочь.
– Очень уж вы загадочно говорите. Что вы кладете на землю? Я хочу знать, против кого готовится покушение.