Белая мель

Прокопьева Зоя Егоровна

— Ясно, — кивнул Тропин.

— Щеку покажи завтра же в каком-нибудь здравпункте подальше от города. А сейчас приводи себя в порядок и топай. Усек?

— Усек. Ну что ж, рискнем на прощанье. Может, найдешь стопарик?

— Эт-то всегда найдется...

* * *

Илья с Виктором вернулись домой часов в десять вечера. Парень привез их на самосвале к самому подъезду.

В комнате Женька с Климом и еще двое со стройки в расстегнутых рубахах сидели на полу на одеяле и играли

в карты. Тут же валялись сигареты, пустые бутылки. Тут же возле них вертелся Тигр, пытался укусить откуда-то взявшийся детский мяч. Тигр бросился к Виктору, перевалился через гитару — струны вздрогнули, щенок испугался, замер, оглянулся, потом подкрался к гитаре — обнюхал, пошевелил лапой струны — дрожат, наклонив голову, послушал, снова перевалился через нее и смело кинулся к хозяину.

— Витя, тут к тебе пацан со своей дамой сердца приходил. Все со щенком играли, тебя ждали. Деньги какие-то принесли, — сказал Клим. — Рубль. Все медью.

— Я им завтра всыплю за это. Понимаешь, мороженым угостил, а они мне медь собрали.

Виктор наклонился к Тигру, подставил руки. Щенок взобрался в ладони, повизгивая, лизнул, вытянул передние лапы, положил на них голову и, помахивая хвостом, блаженно закрыл глаза. Он подрос. И ему уже мало двух ладоней. Теперь ему надо было покупать кости, чтоб окрепли зубы.

— Есть хотите? — спросил Клим, повернувшись. — Мы уже. Оставили вам жареной картошки и полбутылки вермута, для аппетита. В холодильнике колбаса, кефир...

— Разберемся, — сказал Илья. — Опять играете на деньги?

— Да ты что? Простой кинг! — сказал Клим.

— Вижу. А спать не пора?

— Счас, — сказал Клим. — Докончим партию и пойдем перед сном прогульнемся. Вам привет от Вовы. Температура тридцать семь. Скоро выпишут.

После ужина Илья вымыл бутылки из-под кефира, составил их в сетку.

— Ребята, что на завтрак взять?

— Я с тобой, — сказал Виктор, надевая пиджак.

Где-то заскулил Тигр.

— Витя, он на балконе, — крикнул Клим. — Вытащи.

Щепок просунул голову в решетку балкона и застрял. Виктор вытащил Тигра и оттрепал за ухо. «Сейчас сходим в магазин, сяду и напишу письмо Мохову, — подумал он. — И еще — я позвоню ей».

— А вы куда? — спросил Женька.

— В магазин, котенок.

— Подождите, мы сейчас.

Все было буднично, и ничего плохого не думалось. Был открыт балкон. Виднелась роща. За ней аэродром на взгорке. Горела вывеска «Светлячок». Под ногами вертелся щенок, жалобно скулил и заглядывал в глаза.

Ребята встали, надев пиджаки, застегнулись. Все черные. Пошли к двери. Щенок сел перед ними, задрал кверху морду и взвыл тонко, пронзительно.

Виктор вздрогнул и остановился.

— Что это с ним? — спросил Илья.

— Ты что, Тигруша, — Виктор присел перед щенком, — не хочешь оставаться один? — Щенок, поскуливая, облизал ему руки, резво отбежал к двери и сел. И снова взвыл.

— Ну, ладно, ладно, я скоро вернусь.

У магазина толпились парни. Кто-то в середине бренчал на гитаре.

— Я схожу в магазин и вернусь домой. Погуляю с Тигром, а после немного позанимаюсь, — сказал Илья, сворачивая к магазину.

— Дядя Витя! — Из сквера выскочил Марат, горячо зашептал: — Иди-ка сюда.

— Ты чего не спишь?

— Успею. Вы куда пошли, дядя Витя?

— В парк.

Марат потянул Виктора за рукав и, тараща глаза, зашептал на ухо:

— Сейчас на лавочке... сидели парни с гитарами. Они кого-то убить собираются. Во-он те!

— Спасибо, Марат. А сейчас кыш спать. Поздно.

— Пойдемте к танцплощадке, — предложил Женька.

— А твой бывший синяк не против? — опросил Виктор.

Сравнявшись с ребятами, Виктор оглянулся: «Все ясно!» Компания разделилась, окружила.

— Кстати, драться-то ты умеешь? — спросил Виктор Женьку.

— Махать руками каждый может! — сказал Женька.

— Иди-ка ты, Женя, домой, — сказал Виктор, и вмиг представилось ему колхозное поле с горохом. Как ползали, обрывали стручки и ели сочный зеленый горошек, смеялись над анекдотами шутника шофера, маленького, верткого. После приехали на строительство к бетонщикам и там перекидывались остротами. А девчата угощали их печеной картошкой. В котловане дотлевал костер.

А сейчас он понял, что за ним охотятся. Когда он оглянулся, мелькнуло лицо Прутикова.

Виктор пошарил в карманах. Кроме спичек и денег, ничего не было. «Надо как-то отправить Женьку домой, — подумал он. — Клим ихний. На него не кинутся. На меня для начала тоже. Слишком открыто. Задираться будут на Женьку».

Он вдруг понял, что удивительно спокоен. И удивился своей холодной рассудочности. «Что это с тобой, Зубакин? — спросил он себя. — Уж не хочешь ли ты подставить спину? Ну, нет, шалишь... Конечно, не хочешь. Ведь еще растут искривленные березки в память о матери, еще лежит в больнице Вова. И на кого-то смотрят из-под черных прямых волос глаза той девчонки с велосипедом. В общежитии скулит щенок, ждет тебя. А на Севере пилит и пилит лес Гришка. Сейчас уже там созрела морошка. И начинает краснеть рябина».

В парке горел свет только на аллеях и на танцевальной площадке. Играли танго. На площадке было тесно, кто танцевал твист, кто танго, некоторые вовсе топтались на месте.

Вокруг площадки под березами народу раза в два больше танцующих.

— Жень, иди потанцуй, — предложил Виктор.

— Да ну, скоро кончится музыка. И потом, чего я один?

В это время подошли какие-то парни с девчатами, обозвали Женьку морским волком и увели с собой.

— Может, двинем домой? — сказал Клим.