Белая пелена

Оразов Максат

– Разрешите представиться! Богдан Богданович Боженов. Решил пройти общее обследование и профилактику организма. В моем возрасте это, знаете ли, не помешает.

Больной вяло кивнул и тихо ответил:

– Очень приятно, меня зовут Павел Геннадьевич Калугин, пожалуйста, располагайтесь.

Боженов, заметив унылое настроение соседа по палате, внимательно посмотрел на него и деликатно сказал:

– Молодой человек, прошу меня извинить за стеснение, но я здесь только до утра, если вы возражаете, то я могу подождать и в коридоре.

Больной устало

улыбнулся, махнул рукой и, включив электрический чайник, спокойно ответил:

– Ну что вы, Богдан Богданович, о чем вы говорите, вы меня нисколько не стесняете, напротив, я даже рад компании, тем более что я проспал четырнадцать часов, в какой-то момент мне даже показалось, что я умер и над моим умирающим телом раскрыл свои огромные крылья белый ангел.

Старичок усмехнулся:

– Вы правы, больница есть место мистическое, она подобна аэропорту между мирами, где кто-то прилетает, а кто-то убывает. А если серьезно, то четырнадцать часов здорового сна – это действительно прекрасно. У меня, к сожалению, последние двадцать лет страшная бессонница, старость, как говорится, не радость, хотя я не жалуюсь, в свои неполные семьдесят восемь лет чувствую себя достаточно хорошо.

Калугин покачал головой и подумал вслух:

– Да, завидное здоровье, а я в свои пятьдесят три года получил диагноз – злокачественная опухоль, или, проще говоря, рак желудка.

Боженов прикрыл рот ладонью и, широко распахнув глаза, полушепотом проговорил:

– Да что вы говорите, разве такое бывает?

Калугин развел руками и отрешенно выдохнул:

– Как видите…

– Бедный, вы же еще совсем молодой, вам жить да жить…

Калугин грустно улыбнулся и философски ответил:

– Вы знаете, первая моя мысль была: а почему именно я? В какой-то момент мне показалось, что я и не жил еще вовсе, а так, готовил себя к какому-то главному прыжку.

Боженов, мотая головой, заботливо поддержал соседа по палате:

– Вы не отчаивайтесь, в конце концов, медицина не стоит на месте, всегда есть надежда на лучшее. Верьте, что Бог не оставит вас наедине с вашей трагедией.

Калугин усмехнулся.

– Вы знаете, Богдан Богданович, я атеист до мозга и костей и в Бога не верю из принципиальных соображений.

Боженов с удивлением посмотрел на Калугина и переспросил:

– Как? Совсем не верите?

Калугин серьезно ответил:

– Имея ученую степень в области физики и ежедневно совершенствуя высокочастотные схемы оптоэлектроники, как бы это выразиться, стыдно, что ли, верить в некую высшую силу, которая якобы повелевает всеми нами… Жизнью управляет сам человек, другой вопрос, как он это делает? И какими жизненными принципами руководствуется?

Боженов пожал плечами:

– Странно, мне всегда казалось, что человек в трудные периоды своей жизни, наоборот, тянется к Богу, надеясь на чудо.

После этих слов он достал из пакета выпечку и с улыбкой предложил соседу:

– Вы не против отведать малиновый пирог домашнего приготовления с цветочным чаем? Я обратил внимание, что чайник уже вскипел.

Калугин с улыбкой согласился:

– Давайте отведаем ваше угощение, думаю, хуже все равно не будет…

Боженов по-барски раскинул руки:

– О чем вы говорите? Этот цветочный чай, он способен творить чудеса…

Потом он залил кипятком цветочные листья и протянул чашку собеседнику. По палате распространился божественный запах, который опьянил Калугина своей чистотой и ароматом.

Сделав несколько глотков, Калугин широко распахнул глаза и, глядя на улыбающегося Боженова, искренне произнес:

– Да вы волшебник, Богдан Богданович, в жизни ничего подобного не пробовал, бывает же такое…

Боженов поделил малиновый пирог на пять частей и благожелательно ответил:

– А ведь вы правы, я действительно всю свою жизнь проработал в цирке иллюзионистом, и называли меня не иначе как волшебником. Сорок пять лет я удивлял публику своим талантом гипнотизера и даром полнейшего контроля над действиями человека.

Калугин скептически пожал плечами:

– Никогда раньше не встречал живого гипнотизера… Вы уж простите за откровенность, но для меня слова «гипнотизер» и «шарлатан» всегда являлись синонимами… Ну, может, не совсем так, но эти занятия представлялись мне очень похожими…

Боженов, ни на секунду не смутившись, громко хохотнул, запрокинув голову, и, хлопнув в ладоши, выдвинул свободный стул на середину палаты. После чего, театрально хрустнув пальцами, громко провозгласил:

– Уважаемая публика, сейчас мы покажем вам номер, от которого ваши сердца забьются сильнее во сто крат, ваш разум выскочит из привычного понимания естества размеренной жизни, а эмоции бурным потоком воспламенят ваши чувства!

Калугин, решив подыграть «цирковому мэтру», вежливо поклонился и уселся на мнимый пьедестал.

Боженов сдернул с больничной койки простыню и с невероятной ловкостью подбросил ее. Белая материя подобно сказочной вуали медленно накрыла Калугина с головой.

Сидя под покрывалом, Калугин еле сдерживал смех, его как будто вернули в далекое детство, и это чувство чего-то нового, неизведанного и непознанного не оставляло его.

Боженов громогласно продолжил:

– Итак, уважаемая публика, сегодня у нас очень интересный персонаж, а именно Павел Геннадьевич Калугин – профессор-физик, идейный атеист, который способен найти логическое объяснение любым чудесам… И для которого отсутствие высших сил есть неоспоримый научный факт!

Послышались бурные аплодисменты, Калугин в непонимании громко спросил:

– Что тут происходит, Богдан Богданович? Вы что, акустику задействовали? Помилуйте, три часа ночи, больные спят…

После чего попытался скинуть с себя покрывало, но оно оказалось очень большим, в этот момент Калугин поймал себя на мысли: «Ага, дядя, ты действительно фокусник, закидал, значит, простынями и думаешь, что я поверю в твою иллюзию?»

Через некоторое время, не дождавшись ответа, он раздраженно сказал: